Плач

Было время — и я любил,
Кутал в пальцах холодных плечи,
И Звезда посланником Вечности
Зажигалась над льдом могил.

Но Любовь обратилась в гниль
И укуталась в серый плач,
Из суставов смех выворачивая,
Оставляя на сердце пыль.

Было время — и тень тоски
Заломила за цену руки.
Я готов был кричать в испуге,
И лишь Вера смогла спасти.

Камень сердца в груди раскис,
Приумолк молчания зверь,
Но зато я учился верить,
Презирая дорогу вниз.

Было время — и был удар:
То, во что я верил...

Увядший лепесток осенней искры сердца
подхвачен ветрами зари
из канареечно-каштановых подвалов.
Плач полевых цветов несется
росой озябшей. Говори же, говори
со мной затмением фонарных сальных

свечек, осенний свет, что на глазах твоих
оставит крошки лета.
Прибоем инея на гавани небес
мы извлечем печаль и нежность
золотого пледа
озябших парков, рощ, где, спит мертвецкий блеск

земли. Я так люблю тебя,
бродяжий нищий крик
осенней ночи – в нем, твоя звезда
ручьем стеклянным
льет...

Послушайте меня, граждане!
С каких это пор выдуманных
Стало так много краж в стране?
Стало кому-то много выгоды в них?
Время теперь неуклюжее,
Хочется крикнуть: «Опомнитесь!»
Только мой возглас нужен ли?
Живые давно не ходят здесь!
Толпятся вокруг меня нелюди,
Что смотрят на деньги с похотью.
Так и хочется встать спереди
Да и бросить им в рожи слов кутью.
Захохочут они в истерике
И затопают ногами синими,
Им нужны золотые Америки,
У них нет ни лица, ни имени.
Величают себя р о с...

У каждого какая-то беда,
Большое или маленькое горе,
И нечто, что не светит никогда,
И нечто, что парализует волю.

Одни таят в себе свои проблемы,
Улыбкою благополучия прикрывшись;
Другие воют на весь мир сиреной,
Слезами неподдельными облившись.

И все дела, заботы, развлеченья,
Как мнится мне, в сомнениях, порой,
Придуманы людьми для отвлеченья
От сердца, изъязвленного бедой.

Кусочек счастия наш дух утешит,
Хоть затруднений всех не разрешит;
Глоточек радости украсит жизнь...

Листья осенние кружатся, кружатся,
В танце прощальном своём.
Падают грудью на землю и в лужицы.
Но не грустят, ни о чём.

Стоит ли плакать о миге, окрашенном
В пёстрые призраки снов.
В маски их игры извечные ряжены.
Время - для ярких костров.

Бабочкой, сорванной ветром мгновения,
В жарких объятьях сгорать
И получать имярек для рождения.
Ну, а пока полетать.

Медленно падают в цели искомые -
Роли свои поменять.
Кружатся, вертятся, жизнью влекомые,
В судьбы от АЗ и до ЯТЬ.

Как, однако, уютно, прохладно и скромненько!
Покрывало – по грудь (но зачем – до лица?)
Ярко светится лампа окна спецприёмника.
Надпись МОРГ. Отыметь бы того подлеца!

Всё, что помню – резня в кандагарском чистилище,
Нас зажали в тиски, нас стирали с земли.
И последняя милость на этом судилище –
По-афгански пропетое жуткое «пли!»…

…Покрывало – с лица! «Кто живой, если слышите!»
Налетели врачи, обнимали меня:
«Вы, солдат, как герой, двадцать лет еле дышите
В летаргическом сне с...

Не верь, не верь себе,
мечтатель молодой,
Как язвы, бойся
вдохновенья...
Оно - тяжелый бред души
твоей больной
Иль пленной мысли
раздраженье.
В нем признака небес
напрасно не ищи:
То кровь кипит, то сил
избыток!
Скорее жизнь свою в
забавах истощи,
Разлей отравленный
напиток!
Случится ли тебе в
заветный, чудный миг
Отрыть в душе давно
безмолвной
Еще неведомый и
двественный родник,
Простых и сладких звуков
полный, -
Не вслушивайся в них, не
предаввайся им,
Набрось на них...

Полынь рта, снег волос, ветер пальцев,
заплаканные солнцем глаза младенца, пустыня глаз мудреца.
В скупой, дребезжащей серостью осенней системе координат,
наскребаю сведенную сталь струны в окне уходящего поезда света.
Кричащие кошки, где-то рядом, их металлического скрипа когтей
ищет глиняная дощечка души.
Стреляю метафизической скукой волхва в каменное сердце ноября,
в вырванные волосы светила, в слепоту небесного ока,
в охрипшие связки ворон на проводах ветра.
В невзрачном небе...

Узелок поссорился с звездой, успокоить не
чем и зачем, тайною покрыты оба, плачут,
не догонят и не за удачу, не схватить, маячит
птица счастья, не поймать, раскинув руки,
разогнать они не могут скуки, как и мы, что
тужим у обрыва, подгонять не надо, кровь
остыла……………………………..

Поэт пришел
сквозь пики и кресты,
вразрез всем будням с выправкой военной -

Дать шанс
всей нашей крошечной вселенной
до любящего сердца дорасти.

И в мире оловянно-окаянном
ему водить –
но не блистать вождем.

И он рожден безбрежным океаном.
И он звездой безгрешною
рожден.


Не хмурьтесь вслед поэту:
Нелюдим!
Поэт всегда
среди толпы - безлюден.
Но каждый жест и шаг его – прилюден
и поднят с пламени,
и взят со льдин…


В его руках
становится мрак – ковким...