Плач таежный

Ні... Ні... Нічого такого...
Ніяке таке почуття
Тривогу не викливає
І в серці мені не співа.
Ні... Ні... Такою не бути...
Такою як інші – усі...
Як тільки виникне щирість
Так все і буде завжди...
Так... Так... Сама, як тополя,
Що «співи» свої простягла,
Як кажуть, від Сяну до Дону,
І радісно слуха вона.
Як вітер зі сходу манить скарбами,
Як захід і північ леліє словами...
А південь... Ну південь як завжди – все те ж,
Цікавить різністю меж...
І всюди прекрасно... і всюди красиво...

Одиноко брела старушка
Через двор, по дороге домой.
А немного поодаль девчушка
Испугалась собаки хромой:

Громко всхлипнула, задрожала;
Куклу Машу прижав к груди,
К своей матери подбежала
С криком: «Мамочка, защити!»

Мама дочери улыбнулась,
Приголубила, наклонясь.
А старушка, вдруг пошатнулась
И осела, за сердце держась.

Не внезапность в том крике звонком
Довершила в груди надлом –
Фраза, сказанная ребёнком,
Ей напомнила о былом:

Годы молодости беспечной…
Он уверенность...

Что осталось Вам сказать?
Может лучше написать?
Может это? Может то?
Да устал давным давно!

Песни петь? Вот незадача.
Вызывает это плачи....

Хоть про это, хоть про то,
Может позже, кое-что...

Вот меня и понесло.....
Нет, пойду теперь в кино!

Однажды в рощу, днём весенним
Вселилась пташка – соловей.
Она своим прекрасным пеньем
За душу «трогала» людей.

Но, жаль, недолго щебетала…
Один влиятельный купец
Решил, во что бы то ни стало
Украсить пеньем свой дворец.

Он заманил в силок певицу
На вкусно-пахнущую снедь.
И долголетнею темницей
Ей стала золотая клеть.

Вот только дом свой не озвучил
Самоуверенный богач:
Он птицу истязал и мучил, –
Ответом был лишь тихий плач…

Вконец терпение истратив,
Решил купец её...

Среди жизненных бурь и рисковых затей
От губительной, острой бритвы
Защищают своих неразумных детей
Материнские слёзы молитвы.

Вырывая «счастливый» билет лотерей,
И не видя расставленной сети,
Не жалея здоровья своих матерей,
На войну убегают их дети.

Кто-то рвётся на прочность себя испытать,
Кто за деньги, иные по штату.
И встаёт на колени печальная мать,
Чтоб Господь дал от смерти ограду...

Мою мирную жизнь всколыхнула волна.
Второпях зачитали приказ...

Это сердце не выдержало, - сдалось,
Тонны этих слов и снов перекачивать.
Вот и не хватило нескольких слов,
Чтобы извиниться перед матерью.

Это сорвался на крик,
Голос памяти.
Только какой-то миг,
Напрочь переиначивши.

Это, какой-то плач –
Ваш, друзья мои милые!
Ты посмотри, вот и грач…
Ну, посиди над моею могилою.

Это судьбы оскал,
Шумом капели весенней.
Это, не-встреч, обвал,
Горестного похмелья.

Это, кто-то,- там, устал,
Передёргивать затвор дней.
Это просто жизни...

Ты чувствуешь страдание прошлых жизней,
Своих, чужих и будущих? Так чувствуй!
Вот в чём вопрос: ты ближний или лишний
В кругу нечеловеческих присутствий?

Эй, Человек! Нас мало во Вселенной.
Молчи об этом на своей планете,
Распятый отчуждением поколений
В пустыне световых тысячелетий.

Ты знаешь, мы с тобой, мы в настоящем.
И прошлое, и будущее пусто.
Молчи о том, что мы от счастья плачем
В кругу сверхчеловеческих присутствий...

Одуванчиков время - парашюты раскрылись не все,
и меня пригвоздит притяженье - земля не отпустит на небо.
Стрекоза над водой ищет солнце, а солнце в воде.
Ветер плещет ветвями и одуванчики сеет.

Память намертво встала и так прикепела, что нас
мудренее и ночь, и любой муравей-трудоголик.
Плачь ручьями весна, обнажай все, что сковывал наст.
Нарисую я крестик - тебе круглить нолик.

поливает заботливо
цветок коломбина
отложив мандолину

СЕМНАДЦАТЬ МГНОВЕНИЙ ВЕСНЫ

содержание содержимого
не умещается
и не обрезается

таки приучимся
жить без солнца
лишь бы погромче

весна задом наперед
ложится в гроб
постепенно

до дрожи в коленях
летят из окон букеты
раскрутились винты


* * *
незачем больше
молоко в блюдце лить
умерла моя кошка


* * *
пейзаж акварелью
тонет в пруду
размывается краска



СМЕНА СУТОК

луч солнца
выхватывая озарил и...

Над рекой привольной - дикой стороной,
Раздается снова колокольный бой,
Плач по всем убитым, унесенным мглой,
Стороною дикой, впрочем, и родной.

Над рекою вольной, с мирною душой,
Колокольный нынче раздается вой,
Тени всех убитых видятся толпой,
И за что привольной кличут нас рекой.

Край ты мой постылый, но опять родной,
Почему ты нынче с мертвою душой.