Пьеса переполох

Все пьесы, и романы, и кино
О преступленьях подлых и кровавых
Несут лишь разрушение одно,
Страх поселяя в души вам коварно.

В романтику небрежно облач'ась,
Убогость душ создателей скрывая,
В людские души тем приносят грязь,
Им путь в погибель этим освещая.

И вот, сдаются души в плен страстям,
Взахлёб внимая струям лжи поганой.
И счастье больше не пребудет там,
Где дышит всё бессовестным обманом.

Но вновь пис'аки, Алчности служ'а,
В распад чужие души совращают.
Сюжетом...

В нашем камерном театре
Пьесы классные идут,
И талантливые кадры
Людям дарят радость тут.

К нам давно бы вход свободный
Дать для зрителей пора,
Но начальству не угодно:
Маловата камера.

Рассвет снова тронул ресницы:
«Вставай, время мчится, как птица.
Сюжет неоконченной пьесы
С названием: «Жизнь интересна» -

Ждёт новых шагов и решений».
И вновь слышу мыслей броженье.
Закваска вчерашнего теста
Вновь ищет в истории места.

Икона святыми глазами
Льёт слёзы, молчит голосами,
Звенящими в утренней дымке:
«Вчера, перед сном, клятву ты мне…».

Давала? Возможно. Исполню.
От прошлого всё ещё больно.
Так хочется радости светлой.
И снова иду метр за метром.

Свечу...

Он собрал великую общину, махасангха, да чжун,
татхагата, он не думал приходить и уходить
одновременно, забвенно желал, жулай, а ты смог
бы, прийти и уйти, сразу, вот зараза, кто оставил
открытым окно, что за кино, сквозит, напустили
комаров, как перейти ров, не замочив ног, в острог
его, пусть подумает, о решении вопроса, раствор
купороса, нанёс на бумагу, любил, цвет, бирюза,
и что же тогда, соберём милостыню, добрый сын
кулапутра, шань нань цзы и дочь хитра, как жень-
щень...

Отыграны аккорды летних дней,
И дирижер захлопнул партитуру,
А пьеса пожелтевших сентябрей
Уже прошла верховную цензуру.

Осенний ветер бубен достает,
На барабане мелкий дождь шаманит,
Вновь флейта собирает птиц в полет,
И скрипка расставаньем сердце ранит...

***

Приятен сердцу осени мотив!
Играет нам на дудочке Сентябрь,
На медном горне, листья позлатив,
Вдруг затрубит пришествие Октябрь...

Сквозь багровый огонь занавесок,
сквозь стекло, что заря перламутром
расписала, сквозь влажные фрески
переулков, сквозь окрики утра,
брось мне весточку взглядом осенним,
мимолётным, прозрачным, незримым,
и, как волны свинцовые ленью
застывают в душе пилигрима,
свет останется (всё остаётся),
будет жить где-то там, по соседству
с тишиной, на страницах неброских
сокровенной ноябрьской пьесы.

На просторах нежности
Нет тебя желаннее.
Время неизбежности,
То есть утро раннее.

Я тебя, любимую,
Зацелую сонную.
Речь скажу не длинную,
Но, однако, тронную.

Сделаю принцессою
Или королевою.
Счастлив новой пьесою,
Нет, не однодневною!

Будут бесконечными
Наши отношения.
Раз дела сердечные,
Стать готов мишенью я.

11.06.2016

Сыграть себя всегда нелёгкая задача,
И удаётся эту роль сыграть не всем.
Но каждый пробует, надеясь на удачу,
Представ пред публикой во всей своей красе.
Аплодисментов можно так и не дождаться,
На бис не вызовут, цветов не принесут.
Я знаю выход из подобных ситуаций -
Не выноси свою игру на гласный суд.

Жизнь правит ранее написанные пьесы,
Сюжет меняется по много раз на дню.
Кому-то смена добавляет интереса,
Кто говорит, что сам себе не изменю.
Играть себя и наблюдать за остальными...

Дожди от любви не спасут, не укроют,
Не смоют желание страстной души.
На время дадут атмосферу покоя,
Чтоб позже её же навечно лишить.

Дождям не дано от любви стать завесой,
Досадной помехой, и то не всегда.
Всего лишь побочная линия пьесы,
Ошибка, принесшая мало вреда.

С дождями любовь не становится грустной,
Не слёзы, а капли касаются лиц.
Ненастье никак не влияет на чувства,
В отличие от чистоты черепиц.

Дождей проливается больше, чем гнева,
Любовь победит все преграды в...

Пьесу в театре абсурда давали,
С глупым названием «Бухты-барахты».
Роли заглавные воры играли,
В роли массовки – рабочие шахты.

Совести роль поручили актрисе,
С пышною грудью и красным лицом.
Часто бодун её звал за кулисы
Опохмелиться дешёвым винцом.

Правду играла слепая старуха.
Вовсе без реплик была её роль.
Платье старухи заметно иструхло
Дыры с годами проела в нём моль.

Подлость, одетую сверхэлегантно,
Прима театра абсурда играла.
Публика «Браво!» кричала из...