Питерский декабрь

Как помню в детстве был друган ,
Семён , так он носил наган ,
Ой , бойтесь - гады ...

Он никогда мне не кричал ,
А только тихо так сказал -
"Фашисты - гады "...

Так началась моя война ,
Фашисты брали города ,
Дрожжите - гады ...

Вот он пошёл в военкомат
И не берут , ох мал ты брат ,
Держитесь - гады ...

На фронт , конечно , он убёг ,
Ох повоюет , дайте срок ,
Ох , бойтесь - гады ...

Он слов на ветер не бросал ,
Он всё про фронт тайком узнал ,
Держитесь - гады ...

А...

Заснеженный пейзаж глубок и чист –
зима дисциплинирует природу.
Ни звука. С колченогой каланчи,
превозмогая утреннюю одурь,
продрогший ворон, словно в тьму времён,
куда-то в небо целит цепким оком –
Лаокоон, застывший над потоком
событий, что во тьме почуял он?

И город, в струнку вытянувшись весь,
стоит – сосредоточенный и строгий,
как будто ждёт решительную весть.
Он помнит всё – мясистый запах оргий,
вкус ветреной свободы, зычный зов
слепого естества, имперский...

Давай перекроим весь календарь
(Не тронув летнего многоголосья),
Чтоб по четыре месяца у осени
И у весны! И лишь один январь.

Тогда бы тьма декабрь не занавесила.
Тогда б февраль не мёл снега свои.
Тогда бы было больше на два месяца
Стихов и песен, дружбы и любви!

На Северо-Крымском канале,
Где жёлтая грязь и вода,
Гармоники глухо рыдали -
Случилась большая беда.
Накрапывал серенький дождик,
Скрывая лихую судьбу,
А рыженький мёртвый бетонщик
Лежал в кумачовом гробу.
От СМУ до степного погоста
В толпе провожавших людей
Лежал он спокойно и просто
И в серое небо глядел.
Начальник сказал: «Не увянут
Цветы на могиле твоей,
И дни золотые настанут
Для этих безводных степей.
А мёртвый ему улыбался
И в серое небо глядел,
Как будто со всем...

Телефон не звонИт по ночам,
Спирт холодный в бутылке стоит.
Вот бичьё, хорошо же бичам,
Кто спокойно напился и спит.

Тишина, не звонит телефон.
Может всё-таки он зазвонит?
Хорошо наркоману, ведь он,
Кайф словил и давно уже спит.

Может драка идёт где-то там,
Чью-то хату ограбить хотят.
А менты? Хорошо же ментам!
Обшмонали кого-то и спят.

Знаю я, не позвОнит она
В этот поздний, полуночный час.
Почему ж я стою у окна,
Почему не смыкаю я глаз?

Декабрь 2002 г.

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.

И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.

И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.

Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.

Ты...

Как-то в полночь, в час унылый, я вникал, устав, без силы,
Меж томов старинных, в строки рассужденья одного
По отвергнутой науке и расслышал смутно звуки,
Вдруг у двери словно стуки - стук у входа моего.
"Это - гость,- пробормотал я,- там, у входа моего,
Гость, - и больше ничего!"

Ах! мне помнится так ясно: был декабрь и день ненастный,
Был как призрак - отсвет красный от камина моего.
Ждал зари я в нетерпенье, в книгах тщетно утешенье
Я искал в ту ночь мученья, - бденья ночь...

Стужа-зима, не сходи-ка с ума!
Совесть имей, посмотри в календарь:
Март на дворе, - не февраль, не январь.
Что ж ты позёмкой метёшь на дома?

Лужи стеклишь ты и входишь в кураж,
Нам гололёд преподносишь с утра.
Ты загостилась. На Север пора.
Слушай, пакуй свой морозный багаж!

В сахарно-белом тулупе снегов
Вдоль коченеющих берегов
В Арктику к белым медведям помчись.
А в декабре, когда всем надоест
Слякоть и серая сырость окрест,
К нам молодою Снегуркой вернись!

Рідна нене, дорогенька,
Де знайти для тебе слово
Надорожче за усі,
Які є у цілім світі.
Я цілую твої руки
Поклоняюсь до землі,
Що знаходила ти сили
У тяжкім своїм житті.
Молю Бога, щоб жила ти
Довго, довго на землі
Бо надійнішого друга
Важко зустріть у житті.

листопад
1990р.

- - - - - - - - - - - - - -
Мама моя дорогая,
Как скучно мне без тебя.
Еслиб ты знала родная
Сколько грущу я одна.

Эти усталые будни,
Много невзгод и обид,
Хочется быть с тобой рядом
Чтобы...

Проходит свадьба. Снова будни.
По этой жизни испитой
Я плыл, как на дырявом судне,
Томясь великой Простотой.
Тонул в безденежье, ругался,
Глядел я искоса на всех.
Робел порой перед начальством
И отвечал на глупый смех.
Я стал одним из миллионов,
Одним из пагубной толпы,
Как штамп под сводами законов,
Как бесконечные столбы;
Как просто мелкая травинка,
Каких в лесу не сосчитать;
Как нитка в девичьей косынке
И как залог всегда страдать.
Так листьев много на деревьях,
Не отличить...