Пир

Эклектика – сбор разных знаний,
Учений, верований каст.
Да взять Священное Писанье,
Кто спорить в том со мною станет –
Эклектик был Екклесиаст.

В царем написанной картине
Мазки различные видны,
В конце не то, что в середине,
И только мудростью единой
Все мысли объединены.

Но кто сказал, что это плохо,
Когда учёный человек
В своих скупых и сжатых строках,
Вместивших многие эпохи,
Законспектировал свой век.

При власти, при деньгах, при славе,
Не нищ сумой, умом не сир,
Чтоб...

Лишь мудрый понимает суть и смысл вещей,
Не зря в президиуме его место.
Иной сидит, бессмертный как Кощей,
Партийцам это лучше всех известно.

Монументальный лик осмысленно суров,
Транслируют его на всю отчизну.
Исходит от него поверх голов
Харизма – Людям жить при коммунизме.

«Я говорю вам: Слово царское храни
Во имя перед Богом данной клятвы…» –
Верховный жрец вещал с трибун в те дни,
Когда в анкете главным был пункт пятый.

«Где слово царское, там миром правит власть...

Рыжие жаркие кони
Лихо вперёд унесут,
Зависть и злость не догонят,
дружба и честь не спасут.

Мы унесёмся, умчимся
В звёзд неоглядную мглу,
Пылью земной растворимся
В звёздном, холодном пиру.

Мы испытаем блаженство
Космоса дальних миров,
Высших идей совершенство
В царстве Божественных снов.

Мы растворимся повсюду,
Внемля, скорбя и любя,
Животворящее чудо
Нежной планеты Земля...

Гляжу, как безумный, на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.

Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил;

Прелестная дева ласкала меня,
Но скоро я дожил до черного дня.

Однажды я созвал веселых гостей;
Ко мне постучался презренный еврей;

«С тобою пируют (шепнул он) друзья;
Тебе ж изменила гречанка твоя».

Я дал ему злата и проклял его
И верного позвал раба моего.

Мы вышли; я мчался на быстром коне;
И кроткая жалость молчала во мне.

Едва я...

Мне снилась Прага в золоте дождя,
Летящие куда-то в пропасть птицы,
Седой Рудольф, в той пелене скользя,
На Карлов мост ступил, чтоб воплотиться.

Мне снилась Прага в пелене времен,
И век далекий врезался в сознанье,
И Петр Кукань - мне подарит он
Свой вечный град- о, дивное создание.

Сражения, любовь, печаль и власть,
Там древняя забытая эпоха -
Раскрыта книга, ненависть и страсть
Живет в душе алхимика до срока.

Кто подарил нам этот дивный мир?
Откуда эти лица и событья...

Разгони туман, солнце красное.
Пропади-уйди, хмарь болотная.

От меня не прячь небо ясное,
осень снулая да холодная.

Станьте зеленью, листья бурые,
вы верните мне краски яркие.

Не томи меня, осень хмурая.

Воротись ко мне, лето жаркое –

обними меня тёплым пологом,
напои своим летним зелием,
не оставь меня серым облаком,
на чужом пиру злым похмелием.

Золотым лучом проведи черту.
Отсеки дурное да грязное.
Чтобы знать –
зачем, и куда иду,
и что век живу не...

Уходят из жизни мои одноклассники,
осенними мыслями тихо шурша –
седые зануды, былые проказники –
уходят, с собою не взяв ни гроша.

Уходят из жизни мои одноклассники,
и это похоже на злую игру –
они уже больше ни в чём не участники –
чужие цветы на похмельном пиру.

И только в альбомах живут фотографии –
осенние листья на зябком ветру –
свидетели долгой моей биографии,
и им – как себе – я уже не совру.

Уходят из жизни мои одноклассники…
И время уходит, куда-то спеша...

Как гадкий вид в тарелке мухи дохлой
Отравит аппетит в один момент,
Так глупость, даже в самой малой доле,
Что умный человек себе позволил,
Смысл предыдущих слов сведёт на нет.

Пусть человек тот с мудростью и с честью,
Но и ему бы не мешало знать -
Чушь несусветная в приличном месте
Недопустима. Слово надо взвесить,
А лучше вовсе рта не открывать.

Какой дорогой глупый ни ходил бы,
Куда б ни повернул свою стопу,
На грабли он наступил иль на вилы.
И как на правый глаз кривой...

На стекле зари багровый глянец.
Одиночества отчаянность в тиши.
Стёрло жизнью грёз моих румянец.
Обрела я неприкаянность души.
Не нужны мне злато, величанья.
Не нужны теперь шумливые пиры.
Разрывает сердце осознанье, –
Что совсем не те получены дары.
Новый день коснётся солнца бликом
И узора вязь растопит на стекле.
Вдруг взорвётся тишь неслышным криком,
То – душа моя себя увидит в мгле.

***
Вдруг взорвётся тишь неслышным криком,
То – душа моя себя увидит в мгле.
Промелькнула...

Снова веду диалог с тишиной.
Глаз растворяется в мутном пространстве.
Город, как легкая тень за спиной,
Веет дыханьем полуденных странствий..

Ключ прогремел и спугнул пустоту,
Жмется к углам полумрак квартиры.
Дверь пасть открыла подобно киту,
Ждущему в море богатого пира.

Шарф извивается, старый питон.
Улицу ветер сечет словно плетью.
Я иду тихо, будто шпион,
Все же попав в городские сети.