ПИОНЫ РАСПУСТИЛИСЬ ПО ВЕСНЕ

Как лепестки распустились
Губы твои в улыбке
живи в Любви

Берёзы косы распустили.
Им больше иней не к лицу.
Они готовы к смене стиля
И ждут тепла раскрыть листву.

Им ласки хочется до боли,
Их солнце яркое влечёт.
К нему, к вершине, в белостволье
Кристальный сок любви течёт.

Два месяца прочь от зимы
И всё поближе к птичьим трелям
А я хочу вернуть тот миг апреля
Где были так близки мы

и Солнце ярче с каждым днем
но нас всех ждут еще морозы
пусть сердце леденит суровым февралем
я жду тот миг, когда распустятся мимозы

нам надо всем немножко потерпеть
нам нужно всем немного закалиться
пускай бежит по небу золотая колесница
ведь у нее своя космическая круговерть

ведь впереди февраль, жестокий на расправу
но мы все, кто мы и куда бредём
я...

Чудный сад распустился пред нами.
Сотни птиц, мириады ветвей.
Мы идем, сотрясаем шагами
Терпкий холод старинных корней.

Мы идем и молчим в отрешении,
Запечатав уста сургучом,
И мерцает вдали сожаленье -
Золотая тоска ни о чем.

Я решусь, я на миг осмелею,
Разольюсь необъятной рекой,
И к тебе так легко, как умею,
Прикоснусь незаметно рукой.

И почувствую трели вибраций,
Позабуду тревожную тьму -
Ту, в которой под сенью акаций
Мы кричали с тобой никому.

А потом в исступлении...

Для тебя распустились ромашки,
Да и солнце встаёт для тебя
И так жалобно плачет кукушка,
И росою покрылась трава.

В небе ясном поёт жаворонок
И куда то летит стрекоза,
И береза согнулась в поклоне,
Жемчугами сверкает река.

Ветер дышит спокойно и ровно,
Колыхая волнами хлеба,
Стрекотаньем кузнечиков полна
В это утро Вселенная вся!

На бархатной коже лёгкий загар.
Волосы ночи темней.
В чёрных глазах негасимый пожар.
Я наблюдаю за ней.
За юной красоткой шестнадцати лет
Одетой по моде а-ля полный бред.

Стройная талия, попа в джинсе,
Голые ножки видны
Полностью, так чтобы видели все
О ней эротичные сны.
Бюстгальтер и кеды – «прикольный прикид»,
Двенадцать серёжек и бантик висит.

Сей распустившийся рано цветок
С книжками в школу идёт,
Первого снега пушистый поток
Девушка ранцем метёт.
Знать имя её мне совсем...

Адонис распустил пушистый лист,
раскрыл рулады венчик первоцвета,
пришло июньское золотое лето,
и воздух сделался прохладен, светел, чист.

Быть может снег застыл лишь в тех местах,
которые – бездонные, глухие,
в колодцах, в их глазницах, на щеках,
где стенки обрываются нагие
и сеют и сомнение, и страх.

Ах, золотой июнь, шуршит пчела,
и пробует собрать с цветка нектара,
скрипит рассохший обод колеса,
и лошадь сонная сначала стала,
вздохнула, после – медленно пошла.

Сокрылись...

цветок в глубине распустился по ветру
звездой пролетая над бездной, шутя
ласкает качающиеся километры
дороги, что вечность не знает дождя
раскрасив пути лучезарных печалей
не помнит он вновь, был ли цвет, был ли звук
и пыл, был ли жар, он как будто в начале
спеша открывает дверь сердца на стук
опять в сонмы тонн невиданной стужи
кидает души запотевший графин
и выплеснет влагу в застывшие лужи
вновь сердце прожжет от свечи парафин
Луна улыбаясь на вечной орбите
свой морок и зов...

Ночи чёрный цветок лепестки распустил
Над землёй отходящей ко сну.
Небо льётся рекой тёмно синих чернил
В них уже целый мир утонул.

Звёзды дремлют на дне каменистом пруда,
Затаились в извивах травы.
Золотую дорожку качает вода
До огромного лика луны.

Под луною просторы земли не ясны,
Лишь едва серебрятся края.
Неподвижные тени, как тайные сны
И покой, и молчанье хранят.

Редкий всплеск нарушает великую тишь
Рыбы в чёрной гуляют воде.
В этот миг ощущаешь, как в вечность...

Если светел мой взор, если прост мой слог,
Значит, вечность моя задышала весной,
Если сердца рубин кровь елейную пьет,
Значит, вечность моя задышала весной.
Если востер мой слух, если разум пречист,
Значит, вечность моя задышала весной,
Если сито души, как нетронутый лист,
Значит, вечность моя задышала весной.
Если строен мой шаг, если верен мой путь,
Значит, вечность моя задышала весной,
Если в мире моем преисполнена суть,
Значит, вечность моя задышала весной.
Если в небе звезда...