Пейзажные

Теперь, Стамбул, ты мне будешь сниться...
Мечетей праздничных златая голова,
И луч заката на твоих ресницах,
И Девичья башня, и Принцевы острова

Стамбул, весь мир успел ты покорить,
Расположившись в самом сердце колыбели,
К тебе со всех сторон спешат приплыть,
И чтоб Босфор качал волнами как качели

Стамбул, в тебе живут Восток и Запад,
Мир духа и великой красоты,
Как хорошо в лучах твоих закатов,
Которым вторят шумно корабли

Большой платан грозой сломило.
Был страшным треск, удар – глухим.
Какою здесь должна быть сила,
Чтоб так легко, рывком одним?..

Весь двор накрыв, лежала крона.
Гремело. Дождь всё шёл и шёл.
Потом (смотрела я с балкона)
Пилили долго мощный ствол.

Везли его на самосвале,
И жаль, не видела гроза,
Как листья-звёзды закрывали
Свои зелёные глаза…

Но вот уж нежной позолотой
Плеснуло солнце в каждый дом…
А мне казалось: умер кто-то,
Так пусто было за окном.

Фото из Интернета

Наступает час расплаты,
Злато сыпется вокруг.
Красноваты, желтоваты
Деньги-листья там и тут.

Ходит сборщик подаяний,
Дует, смотрит на оброк;
Ждёт, когда приедут сани,
Чтоб всю дань сложить в них смог.

Увезёт всё до копейки,
И не только золотой.
Заново деревьям деньги
К осени искать иной.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015

Вот листья падают, а кажется,
Что словно кто-то чистит лук.
Ещё немного и заплачется
От фитонцидности разлук.

Опять гастроли лета бабьего,
Прощальный, так сказать, синдром.
И завыванье, как по радио,
С холодным проливным дождём.

Идёт пора интоксикации,-
То листопадность, а то грязь.
Не обойтись без релаксации,
К гармонии во всём стремясь.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015

Где-то лебедь белая летит
В синей мгле не зная про коварство,
И лучами солнце золотит
Тихое, берёзовое царство.

Вот застыли ивы над рекой,
В воду листья чуткие роняя,
Этих мест божественный покой
Красотой своею оттеняя.

Но войною каждый трепет мечен
Где бросало судьбы в её пламя,
Не про них ли вспыхнув будто свечи,
Шепчут звёзды в сумраке над нами.

Не с того ли иволга вдруг плачем,
Встретит утро с тающей луной,
Что влюблённым счастья миг оплачен
Дорогой однажды был ценой...

Бабье лето, бабье лето,
и на улице жара.
Паутинкой разодето,
чуть, туманное с утра.

Лист хрустящий опадает,
косят травы по дворам.
Птицы с песней улетают,
по пернатым, по делам...

Первоклассники у школы,
звонкой стайкой воробьёв.
И шумливой, и весёлой,
и счастливой до краёв...

В эту пОру так отрадно,
в ней особая краса...
В цвете, зОлотом, нарядно,
одеваются леса...

Солнце Землю одарило,
ждут богатые плоды...
Коло* жаркое, Ярило,
окунается в пруды...

Погоди ещё...

Мир покидают птицы,
Листва и то кружится.
Напрасно лето просим
Остаться - всюду осень.

Сильнее залистало,
Прозрачней сразу стало.
Земля любого сада
Желта от листопада.

Просыпется страница,
Исчезнет и граница,
В её просвет по кругу
Услышать можно вьюгу.

Деревья тают словно,
И листья жухнут ровно.
Мы давим их ногами,
Они шуршат стихами.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015

Наступило бабье лето!
Пятый день уж без дождя.
Ну не чудо ли всё это
Для сентябрьского дня?

Прояснели наши бабы,
Распахнулась их душа.
Мужики, народ бывалый,
С поздравленьями спешат.

И спешить, конечно, надо -
Коротка эта пора
И даётся как награда
Отдохнула чтоб душа.

Нет ни дож дика, ни ветра,
Воздух свежий, дух Яной.
И любовь не безответна
Меж природою и мной!

Лето скрыло свою обнажённую грудь.
С опаданьем листвы поселилась и грусть.
Вместо лёгкого платья с его декольте
Я шныряю глазами в мирской пустоте.

Красоты не найти в мире температур
Из простуд и ангин, и различных микстур.
До корявых стволов, близнецов без листвы,
Иероглифы слов жухнут там где кусты.

Страсть листает страницы ушедших начал.
Лучше остепенись! - птиц косяк прокричал.
Небо, то что без дна, заросло бородой.
Облаков седина обещает покой.

Далеко смотрит взгляд, но не...

Словно речные волны
сонно шептали липы,
сердце встречало холод,
в грудь барабаня хрипом.

Ветви дрожали альтом
и рассыпались эхом,
с неба цвета асфальта
падал осенний снег.

Сквозь беспроглядное поле,
серую грязь и глину
снег наступал на горло
мягкой походкой львиной,

сквозь опьянённый воздух
рвал облаков бумагу,
и превращался в слёзы,
тая промозглой влагой.