Песня старого гаучо

Вот и утро...Солнца жар...
Начинается хорал!
Вдруг зацокали цикады
И все громче их раскаты,
Треск такой! Вот ты послушай!
Ведь закладывает уши!
А потом идет подпевка,
Так... кузнечика запевка.

Вдруг им что то помешало,
В кустах что то затрещало
Чи чи чи да чи чи чи
Песня с треском...Помолчи!
И не ясно чей полет
Кто такое издает?

Мимо пролетела птица
Сразу видно, что певица,
Прозвучало, без сомнения,
На высоких нотах пение.

Стоит утром птичий гомон...

Шелестя по щавелю прошлёпал,
Каплями по тополям пропел,
Тёплыми клубками звуков с окон
Падал вниз и мягко шелестел,

С дрожью громко дребезжал карнизом,
Торопил повторы у ворот,
Вдруг, фасолью твёрдою просыпал
В лоно крыши беспорядок нот

И пропал...
И громко пала капля
В тишину, как солнце в океан.
Ясный луч восстал хрустальной саблей,
Пронизая раненный туман.

И запричитало утро притчу
О печальном, личном и ином,
О ночном и, в общем то, привычном,
О промокшей...

Над рекой бесконечной,
где заброшенный остров,
от слепого погоста
веет серой бедой.
Там девчонка беспечно,
безнадёжно и просто
моет чёрные косы
стылой мёртвой водой.

Её тонкие руки
ловят лунные блики.
Умирающей птицей
тает призрачный свет.
Бесполезные муки,
одинокие крики,
и отрава струится,
и спасения нет.

Когда солнце взорвется.
во вселенском просторе,
из раскрытой могилы
устремившись в покой,
в тишине засмеётся
эта девочка-горе,
и её песня силы
прозвучит над рекой...

Сказку читая,
Греюсь у камина...
Старый дом

Нельзя сказать что результатом теста
IQ творю я окрыленный.
Не вьются рифмы под куплеты
Не вяжется ни стих, ни форма.
Поникла плоть недавно пылка
Давать с нуждой или без ней советы.

Теперь же тестом оцененный, шучу
Невесело над оскорбленным чувством,
Пишу трактат. Встречайте без ухмылок,
"О появлении пустых бутылок". Хочу
Явить оригинальну тему эту
Слегка известному поэту. Стяжает славу он
Проникновеньем в суть вещей глубоким:
Он тонким авторским чутьем
Мелодию в Трактатах...

С "битлами" старая пластинка -
о прошлом лёгкая грустинка.
Мы помним четырёх "жуков",
из Ливерпуля пареньков.
И не затеять вечеринки
без нашей "yellow субмаринки"!

Стыдно пыль и грязь держать:
Старые тетрадки.
Только это память. Жаль!
Загляну украдкой...

- Погоняй!
Не расплескать бы только…
Песня льётся из развёрстых жил
в скрипке этой дали
пепла с солью.
Кто ты,
что меня заворожил?
Песня льётся там -
внутри, клокочет
и никак не вырвется в полёт!
Кто её неволит?
Кто не хочет…
Кто не слышит, что она поёт?!

Даль легка
нездешними огнями.
Я в седле -
неси меня, мой конь!
Мы споём,
лишь голос вверх корнями
вырвется из лёгких…
Пой, гармонь!
Слышишь ветер?
Это увертюра -
так всегда бывает
в разогрев.
Вот такая у неё натура...

По малахитовому зеркалу воды
плывет старинная Ладья с надежным теплым днищем,
мы молодых и неустойчивых суденышек не ищем.
В коралловом безумие застревая, мы не каноэ тайну доверяем,
но старой той Ладье, мы в ней себя теряем,
ибо на дне ее мы Душу обретаем.
Так по весне, встречаются два света - внутренний и внешний.
И пусть нас ветры хлещут, верны мы сердцу, не воде.

Огонь на воду, пользу и тепло мы не меняем.
В Безумии священном миры соединяем
и творчество возносим на Огне.

19...

Серебристую нить паутинки,
На куст ветер небрежно швырнул.
На ней капли росы словно льдинки,
Жук средь них, сложив крылья, уснул.

Солнце, света теплом, мир обняло,
В лето дверь, месяц-май приоткрыл.
И на свете теплее жить стало,
После спячки зимы лес ожил.

Отжурчал уж ручей говорливый,
Сделав снега остатки водой.
И леса, и поля она силой,
Напоив, одарила живой.

Птичий хор щебетанием в чаще,
Поёт что, в нашем мире весна,
Что с теплом в него радость и счастье,
Вновь приносит с...