Пески

Все желтеют, маня, ананасы в игристом шампанском,
Там совсем без меня пьют чаи в королевстве британском,
И оливы сорвет своей смуглой рукой итальянец,
И прибой переждет возле моря обычный испанец.

Как хочу я добраться туда, где поспели оливы,
Ах! Как мне расстараться услышать морские приливы,
И чтоб ноги мои омывала воздушная пена,
И чтоб тело в пески утопало как в пух постепенно.

Как к покою душа, так и тело уж к неге стремится,
И смотрю, не дыша, я на Свет, что не хочет продлиться...

Акварелью небо, вся земля.
В акварели ты, с тобою я.
Кисточкой загара красит нас
Солнышко, лучистый чей окрас.

Красками наполнен мир цветов.
В красках крылья бабочек, без слов.
Ягоды добавят красноты,
А пески на пляжах суеты.

Брызгами разбавится купаж,
Ароматом жара весь пейзаж.
У дыханья лета свой каприз,
Выдаёт который наш стриптиз.

Летняя пора несёт укус
Насекомых и плодов искус.
Мы кусаем и кусают нас.
Наслаждаются все про запас!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2018

Время, как зыбучие пески,
прячет в прошлом жизнь, путем обмана...
Стань же легкой капелькой тумана —
ветер будет сам тебя нести.

Лети и забудь всё, что знал обо всём -
и ты растворишься во времени том.
Ты облаком станешь и станешь водою...
Отбросив себя — ты вдруг станешь СОБОЮ.

Вена синей реки,
Растворит ручейки,
И ударит о берег волной.
И размоют пески,
Лопнув в них пузырьки,
В опадающей, пене седой.

И заглушит звук слов,
Про большую любовь,
Плеск безудержной страсти волны.
И туман речных снов,
Меж прибрежных кустов,
Вползёт, зябкий, как чувство вины.

Ветер ветку качнёт,
И листвой в ней шепнёт,
О своём чём-то, вод глубине.
Посветлев неба свод,
Пред рассветом замрёт,
В полумрачной, глухой тишине.

Тронет луг заливной,
Утро алой зарёй.
Её...

Мой друг, ушедший в мир сомнительных побед,
Где длится вечный бой, конца и края нет,
Из тьмы небытия рукой плеча коснулся…
И встал я среди тьмы, перечеркнув года,
Восстал я среди пуль, летящих в никуда,
И вновь в Афганистан, в пески и дым вернулся…
Опять несёт дозор отряд наш головной,
Опять начался бой, короткий и жестокий,
И друг опять прикрыл меня своей спиной –
И навсегда уснул в барханах одиноких.
В кровавую купель бреду… в бурлящий ад,
Сквозь сполохи и рёв горящих...

Как быстро ты забыл, бессовестный бойфренд,
Изменчивой души былые убежденья;
Наверное, ты рад ветрам освобожденья,
Что лоб твой остудят и сдуют страсти след.

Наверное, ты рад, что было так легко
Расстаться навсегда и не просить прощенья,
Не слушать мой упрёк, не исполнять прошенья
И через всю Москву мотаться далеко.

Да разве, милый мой, мне тяжело понять
Порыв твоей души, очередной и глупый?
О как любила - как! - глаза твои и губы,
Но все пески времён не поворотишь вспять.

И ты...

Эх дороги-дороженьки,
То снега, то пески.
Словно острые ножики,
Взгляды боли-тоски.

Всё сплелось-перепуталось,
То что свято – грешнО.
Всё не так, как задумалось,
А как Богом дано.

Небо-небушко ясное,
Мир играет со мной.
Жизнь то доброю сказкою,
То трагедией злой.

И опять смотрит тучею,
День угрюмый с утра.
Уверяя – всё лучшее,
В себя взяло вчера.

Эх дороги-дороженьки,
Не пугай туча тьмой.
Жизнь моя в руках Боженьки,
И лишь Он – надо мной!
Марковцев Ю.

В завершение темы - зима на столе,
хряпну водки замерзшей - я жил на земле,
я руками месил эту глину,
как солдат, наступивший на мину.
Я молился на свет городских фонарей,
я бросался вперед по команде "Убей!"
и стекала заря с кровостока,
я всегда ошибался жестоко.
Наломаю сирени в заветном нигде,
серафимы мои, херувимы,
я бы мог прокурором на Страшном суде,
даже жаль, что я сам - подсудимый.
А пока - в подворотню сверну на Пески,
церковь славная там с колокольней...

Я прянул к телефону, словно к манне
небесной среди мертвенного зноя.
Пески дышали южною весною,
цвел папоротник в северном тумане.

Откуда-то из темной глухомани
запела даль рассветною сосною,
и как венок надежды надо мною
плыл голос твой, вибрируя в мембране.

Далекий голос, нежный и неверный,
затерянный, затихший дрожью в теле.
Такой далекий, словно из-за гроба.

Затерянный, как раненая серна.
Затихший, как рыдание в метели.
И каждой жилке внятный до озноба!

Дети – это завтрашние судьи наши...
М. Горький

И самый трезвый и разумный из людей
Не даст, пожалуй, однозначного какого-то ответа,
Откуда в нас жестокость дикая столь, варварская эта? –
Иль, в самом деле, не казнить своих же собственных детей –
Так жить беспечно, лишь по прихоти страстей,
Бросая в топку их природные богатства всего света, –
Так, что подобна голой плахе может сделаться планета
Уж в скором времени и будут лишь пески ползти по ней…