Первый звонок

Сборы спортивные. Лето.
Жарко. Плюс тридцать в тени.
Жутко хотелось мне это!
Тренера тут не вини.

Дрогнешь, когда окунешься!
Дни окончанья манят.
Стонешь во сне: шелохнешься,
Мышцы безумно болят.

Нет в небе тучки и ветра.
Надо разок отпахать.
Двенадцать всего километров,
Можно потом отдыхать!

Ровно, легко пробежаться.
Близок финал, посмотри.
Хватит тренироваться
Дважды за день или три!..

С дрожью смотрю на дорогу,
Глухо клокочет в груди.
Мертвая в ноль, но ей-Богу...

А за окошком снова дождь идёт,
Слезинки-капельки стекают по стеклу.
И на коленях спит, мурлыча тихо, кот.
Я снова наши фотографии смотрю.
Вот ты весёлый… Вот ты грустный… Вот смешной…
Я слышу в тишине, как ты смеёшься.
Ты далеко, а мне всё кажется порой,
Что рядом… Что сейчас домой вернёшься.
Восьмое Марта… Дни рожденья… Новый год... –
Всё это прошлых лет счастливые фрагменты.
Но время так неумолимо мчит вперёд,
И жизнь нельзя перемотать как киноленту.
Ты здесь почти как взрослый, но...

«Как друзья повзрослели за лето!» -
Так я думал, встречая сентябрь.
Торопила к звонкам на рассветах
Стылой осени первая ярь.

Школьный двор золотился листвою,
Пахло краской от стареньких парт.
Пушкин бронзой сверкал формовою,
Лилось солнце с его бакенбард.

Переплавлен украденный Пушкин,
Постарели за лето друзья,
А на солнце блестят безделушки…
Да, и я - это вовсе не я…

В утробе мрачного подвала шприцы ощерились на мир.
Свет, сквозь оконное забрало, глядит на Валтасаров пир униженных и оскорблённых, на людоедство обречённых свирепых крыс, клопов и блох...

Сюда - глаза не кажет Бог.
Надежда нищенством распята, сам чёрт из помыслов шьёт мех. Тут смерть красна, честна и свята, а жизнь - неискупимый грех.

В зловонной тьме дитя-индиго нашло приют душе своей.

(Бывает, что влачат вериги и ангелы с младых ногтей.)

Сидит малец не зная страха, путь звёзд...

Боль сделала меня сильней,
Пусть я не жду твоих объятий,
Но больше не смотрю на дверь,
Вновь поправляя складки платьев.

Да волосы расплетены,
Но с запахом иланг-иланга,
А на подвязках синевы
Хватило бы на воды Ганга.

Я улыбаюсь зеркалам,
Ценителям чужих отныне,
Пусть делится напополам
Мое изнеженное имя.

Я больше не боюсь ночей,
Звонков, тревожных расставаний,
До первых солнечных лучей
Застыть в глубоком ожиданье.

И не прошу тебя: забудь,
Ведь просьба будет не по рангу...

Одна.Этим вечером снова одна
В ожиданье усталой твоей руки.
И мне кажется, да, я тебе нужна,
Только как-то не в том направленье любви.
Не всегда…не на первом…с друзьями опять.
Нет! Да, разве могу я сказать тебе что-то?
Я совсем не имею прав упрекать
В эту ночь с пятницы на субботу.
Только вот просидела 4 часа
Замечая удар стрелок на циферблате.
Но одна, этим вечером снова одна,
В тёплых тапочках и в домашнем халате.
Я пытаюсь забыться в спонтанных звонках,
В играх...

Еще зима пугает стужей,
Косматой гривою страшит.
Еще мороз ей верно служит
И пуще прежнего трещит.

А завтра глянь, степей равнины
Уж глаз не режут белизной.
Лес потемнел, не блещет иней
В ветвях серебряной искрой,
И луч проворный между ними
Скользит и прячется порой.

Вскрывая лед стремятся воды
Оковы тяжкие снести,
В разбеге шумном половодья
Луга разливом навестить.

День все длиннее, солнце выше.
Ручьями плачет рыхлый снег.
Под ним земля опарой дышит,
И к свету тянется...

Для редактора,
озабоченного передовицей,
он никто, какой-то Джон Мильтон,
затерявшийся на литературной обочине.

Актриса глицериновую слезу
из-за него не проливала ни разу.

О нем хранит молчание
радио и телевещание.

Нет ни досье, ни файлов секретных.
Нет псевдонимов народу известных.

Никому не интересно
узнать его настоящее имя.

Жив ли он, мертв ли он,
не проверяет никто.

Возможно в чулане
детективы найдут его труп
с разбитым лицом,
с открытыми глазами...

Полёта счастье знают птицы,
Даны им свыше два крыла.
Он в раннем детстве людям снится,
Когда в их знаниях нет зла.

Когда незамутнённой вера,
В людей, ещё в душе живёт.
И боль потери ещё первой,
Им сердце лапой не сожмёт.

Когда в глазах ещё печали,
Не разу горечь не жила.
Пока они ещё не знали,
Ударов злых из-за угла.

Кто в сердце сохранил ребёнка,
Остаться чистым смог душой.
Смеятся он без злости, звонко,
Умеет шутке над собой.

Полёта счастья знают птицы,
И чудаки, что...

Ты мне сказал: "Спасибо, что пришла.
Спасибо, что приходишь. Поздравляешь..."
Ну как же мне иначе? Я нашла
Мужчину всей мечты. Ты представляешь?

Хотя раз в год встречаться нам дано,
Физически мы чаще не осилим.
И понимаем это так давно,
Что оторваться не хватает силы.

Потом весь месяц жизнь коту под хвост.
Лежу, скулю, калачиком свернувшись.
Я после рук твоих шагаю на погост.
И знаю: плачешь. Вижу, обернувшись.

И каждый раз к тебе, сквозь эту боль,
Иду я вновь, отчаянно и...