Первый тур

Вот и выпал белый снег
первый, ненадежный
выпал и растаял
но заметку нам оставил
о зиме заснеженной...

Первый день рождения без тебя…. Страшно….
На душе промозглый дождь, гроза…. и все неважно,
Что еще вчера в приоритетный ряд формировала,
И монотонно мозг высасывает мысль- «тебя не стало»…..
Я как бездарный ученик, что вечно в двойках,
И сколько в голову не вдалбливай ему,
Все зря, регресс лишь стойкий.
Не пробивает жизни луч, не манит, и не греет,
Науку жизни без тебя мой мозг не одолеет!
И в этот день рождения вместо теплых унт с овечьей шерсти,
Что я дарила, но, не успела ты...

Я, быть может, уйду из твоей головы,
А вернуться сумею не скоро.
И укроет следы жёлтый ворох листвы,
Позабудут сознанья просторы

Даже имя моё, даже голоса звук,
Даже нежность моих поцелуев
И касания тёплых и ласковых рук
И о том, как сердечко тоскует

По такому родному и милому мне,
По прекрасным, весёлым свиданьям.
Так уж разум устроен. Способен вполне
Позабыть про моё обаянье.

Потеряешь меня ты, быть может, умом,
Но в душе я останусь навечно.
Пусть покажутся наши объятия...

.
Первые грозы над полем
утром торопят весну,
лечат, склонившись над горем,
землю.
Смывают войну,
.
морок ушедшего смрада
стада пропащих людей,
страх, «перемогу» и «зраду»,
бесчеловечность идей.
.
Слёз очистительных с неба
просит усталость души.
Жизни и веры без хлеба
нет…
Зло земле не внушить.
.
Дон полноводный, певучий
полнится солнцем, добром,
силой и волей могучей.
Вновь возрождается дом.
.
Запах от пашни весенней
дарит мне мир, новый день.
Радуга утра...

Нас преследуют, это мы знаем,
Пули ищут свинцовые нас,
Кружат вороны медленной стаей,
Карауля последний наш час.
Мы проходим тропинкой отвесной,
Избегая облав и сетей;
Мы, рискуя, проносим над бездной
Наши жизни и жизни детей.
Кружат вороны ниже и ниже,
Им понятен наш дерзкий маршрут:
Нам бы только к вершинам поближе!
А вершины, мы знаем, спасут!
Высота защитит наше стадо
Силы нам обновит, холодна,
Высота - это наша отрада,
Крепость нашей свободы она.

И чёрен, и строен,
И светлая лента
Идёт по хребту.
И вышел как воин,
И видело лето
Его красоту:

И ветки бодает,
И землю копытом
Гребёт под себя.
И вдруг - нападает,
Пугаючи видом
И грозно сопя.

Пастух пробудился,
За палку берётся
Суровой рукой:
"Опять расходился -
Отстанет и бьётся
С берёзой какой.

Людей он не тронет,
Но странность имеет
В кустарник залезть -
И вроде что вспомнит,
И - ишь как дуреет! -
В фантазиях весь”.

.
Грозной войны первый шаг
терпит Донбасс, истекая
кровью, но гордо наш стяг
держит Россия святая.
.
Кончился мир и иссяк
ветхостью колониальной.
Треснул имперский костяк,
гнётся под силой глобальной.
.
Жжёт, истребляя, пожар
страны, народы войною.
Замер космический шар
в страхе над осью земною.
.
Жадность, пороки и тьма
сгустком кровавым безверья
Солнце закрыли… Тюрьма
рушится, сломаны двери.
.
Бурным потоком стремглав
вздыбилась лава над болью.
Новой истории глав...

Падал снег и таял тут же,
Но он первым всё же был.
И пусть стал он грязью лужи,
В мир зимы он дверь открыл.

Первый снег как в первой встрече,
Первый, всё решивший, взгляд.
Вдруг — снежинки пуха легче,
Вниз к земле с небес летят.

Вдруг — внезапно изменилось,
Всё и стал весь мир иным.
То ль беда, то ль Неба милость,
Смогла сделать клён седым.

И внезапно враз шагнули,
В зиму жители Земли.
Лист-сезон перевернули,
И из осени ушли.

Падал снег и таял тут же,
Был недолгим его...

Пух невесомый, первых снежинок,
Тает коснувшись, ладоней тепла.
А в луже крошево, чуть мутных льдинок,
Есть во льду тонком, хрупкость стекла.

Меньше с годами в сердце восторга,
Белой красою, зимы ледяной.
Зимняя скользкой, бывает дорога,
И ненадёжна, тропа под ногой.

Падает снег, неся весть о метели,
А душе хочется солнца с теплом.
Станет ознобом, мороз первый в теле,
И я с прогулки, спешу скорей в дом.

Первый снежок, чистый словно невинность,
Мир запятнает, следами людей...

Я касаюсь губами лепестка;
Он - плоть,
Он - Ева Первой Воды,
Он - чакона первой бабочки.

/плоть/
Двигаться по краю невидимого кинжала
в роскошь чувств...
Нам предложили прожить одно сердце и одну смерть
на всю хранящуюся в нас нежность.
Нам предложили прожить музыку чернил,
звучащую на плодородной стороне бумаги,
на той - более обнаженной, более чувственной...
Великая традиция голоса,
Да прости мое тело, и дай мне слово,
чтобы я смог рассказать Любовь.
Я следую за тобой со...