Первый тур

В глазницах огонек давно не светит,
Ненадобной повешена на гвоздь.
Но был когда-то праздный век твой весел
И не один скрывался в маске гость.

Бал-маскарад, парадные одежды:
Вино, шампанское, далекий смех…
Видение голубки белоснежной,
И по полям рассыпан первый снег.

Иль чудится мне в пелене сознанья -
Цвела ли ветвь рождественской любви?
Слов нет и лишь обет молчанья:
Недвижностью раскрашены черты.

Кто, маска, ты? Открой свои секреты.
Поведай тайный смысл ночной луны...

Ты, наверное, слишком молод,
И наивен немного порой.
Я спою своё "первое" соло,
Чтобы быть для тебя второй.
И неважно когда меня встретил,
И неважно, зачем обнимал.
Раньше мы любили как дети,
А теперь между нами провал!
Ты так близко сегодня телом,
Но далёк от меня душой.
Помню я, для других все пела,
Что единственный ты и мой.
Только сердце всё же сжималось,
Ведь ему не хватало тебя,
А душа всё за ноты хваталась,
Чтоб дождить до другого дня.
Утопать мне в слезах безмолвья!
Нет...

Из всех слов, звучащих в спальне, доносящихся с крыльца,
Чаще прочих выступает форма первого лица

В генеральском облаченье. Где она всему оплот,
Я совсем не исключенье, а скорей наоборот.

Излагая вслух сужденье, на бумаге, про себя,
Начинаю предложенье я с заглавной буквы Я.

Там где речь идёт неспешно, обстоятельно вполне,
Мимикрирует успешно я в местоименье мне.

Я и мне – суть, два собрата, по грамматике родня,
Что живут во мне, в парадном представляясь за меня...

Распелся как-то соловей —
Любимец всех в лесу зверей, —
Едва присев на ветку,
Так, не заметив рядом с ней
Нежданную соседку.

Ворона рядышком сидела.
Нет, нет! Она-то и не пела,
Но вдруг сказала соловью:
«Прости, милок, что перебью,
Наверное, не знал ты, видно,
Что петь перед вороной стыдно!
В пещеру залети и пой…
Нет краше голоса, чем мой!»

Хоть соловей и удивлён,
Был от рожденья скромен он.
И предложил решенье спора
Перенести с вороной в город.
Пусть первый встречный...

Упали
Первые снежинки белые
На ресницы пространства- времени
И растаяли,
Водою светлою
Снежинки стаяли
Покатились слезинки светлые
По полям, по лугам, по-над речкою
Первая влага небесная
Самая чистая, честная
Тает первый снег
Всегда тает
Очищает землю всю
Да и нас очищает

Сохрани память свет первой встречи,
С милой сердцу моей, сохрани.
Вспыхнув, будет гореть любовь вечно,
Согревая Земной жизни дни.

Сохрани память сердца волнение,
Ритм любви его мне сохрани.
Он мне дарит стихов вдохновение,
Посвящаются милой они.

Сохрани память дни нашей юнности,
С милой первый наш, общий рассвет.
В старость он сбережёт от безумности,
В себя взяв бремя прОжитых лет.

Сохрани память взгляд первый самый,
Что мне облик её подарил.
Облик сердца моей милой дамы,
Он...

С первым громом разбужены почки,
Дождь обмыл их живою водой.
У вербы вылез первый листочек,
Как разведчик на передовой.

Зацвели алыча и терновник –
Словно иней деревья покрыл.
И пчела – неустанный садовник
Опыляет их с ранней поры.

Может рано ещё, может поздно,
Но наверно для всех напоказ
Грачи первыми вьют свои гнёзда,
Выполняя весенний заказ!

Я прощаю им зло стремлений,
Обойти б их — устал от склок.
Ложь надуманных обвинений,
Дарит боли укол в висок.

Я чужак — мне не будет веры,
Так везде было и всегда.
Не последний я и не первый,
Кто узнал в жизни холодА.

Не последний я и не первый,
Понимаю всё, но опять.
В сердце боль и как струны нервы,
И дум ворох мешает спать.

А земляк, он служил в Афгане,
Видел смерть, воин он — боец!
Говорит: - « Не психуй — устанешь,
И тогда тебе всё — конец!»

Я прощаю им зло...

Будучи невозвратимыми издалека,
Мёртвые, не успокаиваясь от забот,
С горестью переворачиваются, пока
Время непреодолимое не истечёт.

Дьявол, экспериментируя, не победил.
Смелые не абстрагировались от потерь.
Слишком неопровержимое разбередил
Сбрасывающий зависимости лишь теперь.

Таинствами поклонения заворожить
Силится наизначительнейший из богов.
Смогут ли распределяющие сохранить
Вышедшее окончательно из берегов?

Только с головокружительностью вознесясь,
Мужественностью...

Эпиграф:

Там дамы щеголяют модами,
Там всякий лицеист остер -
Над скукой дач, над огородами,
Над пылью солнечных озер.

Александр Блок


В Озерках. Пентон первый


Радостью упиваются Озерки.
Чувственность разливается над водой.
Жарятся непременные шашлыки,
Сдобренные какой-нибудь ерундой.

С вёслами бородатый пенсионер –
Странный не прекращается маскарад.
Тикает торопливый секундомер.
Кружится неуёмная мошкара.

Слышится шевеление вдалеке –
Пары, уединившиеся в кустах...