Первый луч

раскройся во поли
рассветным бутоном ,
первым луч солнца узри.

Ты открываешь глаза,
перебирая возможности
восходящего солнца,
словно чётки света,
бросая
опустошённый взгляд
на лебяжий пух
первых лучей июля.
Этот взгляд,
он как космос,
рождённый из самой глубокой ночи.
Слышишь…
И я храню его
за ширмой нежного сердца,
там,
в тишине,
у одиночества водных лилий
с картины Моне,
чтобы вернуть тебе
весточкой
летнего полдня
на безымянной улице,
когда кошки и тени
становятся чем-то единым.

Любить, как рубить с плеча,
под самый корень древа познания,
вслушиваясь до глухоты
в колокола кувшинок
на, подёрнутом ряской, пруду.
И тонуть, тонуть, тонуть!
Любить, как взойти на плаху,
чтоб голова пошла кругом,
чтобы нервы, как звуки лютни
играли в медвяной росе слёз,
чтобы, лишённый всех прав,
наконец заглянул в своё сердце.
Иначе к чему, к чему, к чему?!
Любить, как принести
вязаное лукошко
лесной земляники
к порогу декабрьской ночи.
Wake up! Wake up! Wake up!
За дверью...

Весенний день календаря отмечу вольною строкой,
Поймаю ветер за бока и полечу с растущею Луной.
Не ведьма я, а чаровница, подкрашу сумерки к ночи,
И подгляжу, кому что снится, а, может, просто помолчим.
Всех вольных странников приглажу, напьюсь воды из родника.
Из звёздной пыли намотаю пряжи, свяжу рушник на образа.
К утру в туманы приоденусь и по росе начну скользить.
И с первыми лучами Солнца поймаю золотую нить

Элохимовый свет струится,
Тянутся в небо березки,
Сок на коре серебрится,
Ветер утер ей слезки...
Заливается радостно птица,
От радости жить, до тоски,
От первых лучей зарницы
До последнего взгляда Луны,
Заливается радостно птица,
Ветер утер ей слезки...
Сок на коре серебрится,
Тянутся вверх березки,
Элохимовый свет струится...

Всегда проворна и легка,
взмахнет художника рука
волшебной кистью,
и превратится холст в окно…,
и в сад распахнуто оно.
Трепещут листья.

Иль звездный свет в проем окна
струится тихо, и Луна
крадется кошкой.
Иль гладь морская в нем видна,
что пополам рассечена
рябой дорожкой.

Иль в нем красуется зима…
Заря. Сосулек бахрома
горит огнем.
И снег повсюду бел и чист,
и солнца первые лучи
лежат на нем.

Отплакала осень дождями,
Отпела зима воем вьюг.
И снова весна соловьями,
Поёт: - «Будет счастье мой друг!»

Поёт что уж скоро в мир лето,
Тепло принесёт ясных дней.
И в них будет вновь больше света,
Они станут дольше ночей.

Поют соловьи Гимн Рассвета,
Восславив Земную жизнь в нём.
И солнце в награду за это,
Ласкает их первым лучом.

Оно поднимаясь над лесом,
Окрасит край неба зарёй.
Умывшись её алым светом,
С себя скинет сон мир Земной.

И нет во Вселенной прекрасней,
Миров...

Июнь в зените.
Горизонт скрывает
отчаяние
последней строчки
письма.
Волны
плачутся
в жилетку песка,
облокотившись о берег.
Подставляю
вторую щёку
пощёчине ветра.
Рассвет,
как пустой вокзал.
Небо выходит из берегов,
раскрываясь китайским веером.
Шелест воздуха
над медленным морем
проникает
в сонную плоть.
В первых лучах –
душа,
как одиночество
на лодочной пристани.
Солнце –
капля запёкшейся крови –
жаждой стянуло рот.
Блики танцуют
падающим
дождём.
Дождь...

Всепроникающая,
как реликтовое излучение,
лирика твоих глаз,
цитадель твоих слёз –
вот истина,
всегда на шаг
опережающая мысль и смысл.
Всё, что нам надо –
так далеко, и так близко,
в самих нас,
в сердце,
в поисках первых лучей солнца,
сочетающих готику
с ренессансной живописью.

Сто один вид моря
в нашем фотоальбоме,
как один мимолётный пейзаж
на двоих.
По прошествии завтра,
снова наступит сегодня.
Все роли исчерпаны,
а, значит,
мы уже можем,
что-то сказать...

Сон

Между нами расстоянья на двоих одна мечта
Мне приснилось этой ночью, были снова мы вдвоём
Ты щеки моей касалась тёплым лёгким ветерком
Только с первыми лучами сон растаял без следа
Этот сон не повторится с нами больше никогда

Пр.
Разведёнными мостами по два берега судьбы
Нам себя не докричатся, не вернуть былой любви
Между нами расстоянье, между нами города
На двоих одно желанье, на двоих одна мечта

Ты слезу смахнёшь неспешно со своих больших ресниц
Словно прошлого...