Первая машина

Дальше - речь о содомской дряни,
Что превысила Эверест,
Как наказаны содомляне
И, конечно же, про инцест.

Лот сидел у ворот Содома,
На пришельцев намётан глаз,
Пару ангелов возле дома
Заприметил в вечерний час.

Встал, чтоб встретить их, поклонился
Гибкий в поясе до земли,
Как хозяин засуетился,
На жёну закричал: «Стели!

Государи мои, ночуйте
В моём доме. Придёт рассвет -
Отдохнувшие вновь кочуйте».
Но пришельцы сказали: «Нет,

Мы не станем тебя тиранить,
Здесь на улице...

Дело то случилось в Иудее,
Там Филистимляне для войны
Собрались в Сокхофе. Прочих злее
Они были. Ну, а им евреи
Со своей вредили стороны.

Встал Саул в долине дуба станом
С войском, подготовленным к войне.
Склон горы один Израильтяне
Держат, на другом – Филистимляне,
А долина дуба в стороне.

(Хоть написано в Писанье – между
Ними та долина пролегла.
Переписчик видно был невежда
Иль гора, что возвышалась прежде,
Опустилась ниже сапога).

В стане не в спортивном, в Филистимском...

Money, get away
Get a good job with more pay and you're O.K.
Money, it's a gas
Grab that cash with both hands and make a stash
New car, caviar, four star daydream,
Think I'll buy me a football team.

Money, get back
I'm alright, Jack, keep your hands off of my stack
Money, it's a hit
Don't give me that do goody good bullshit
I'm in the hi-fidelity first class travelling set
And I think I need a Lear jet.

Money, it's a crime
Share it fairly but don't take a slice of my...

Стучало лето шпилькой туфельки твоей,
Картинно выставив румянец белой коже
И жаркой ленью на разморенных прохожих
Стекало, но до первых снов и фонарей.

Смеясь, дышало лето пылью площадей
И на машинных тонированных забралах
Взлетало стаей белокрылых голубей,
А в полдень в эрмитажных отдыхало залах.

Припев:
.....Ах, лето, лето, лето – праздничный канкан
.....Моих нелепых и мальчишеских признаний,
.....Твоих улыбок, ярких платьев карнавал
.....То лето всё живёт в моих воспоминаньях...

Вечер.
Фонари.
Ветра совсем нет.
Падает густой снег.
Крупными, мягкими хлопьями.
Наверное, небесные птицы роняют перья.
Может быть.

Тишина.
Машин нет.
Прохожих нет.
Светятся окна домов.
За окнами чья-то жизнь.
Снегу безразлична их жизнь.
А им безразлично, что падает снег.
А ведь для кого-то это первый в жизни снег,
А кто-то делает последний выдох в этот беззвучный снег.
Может быть.

Снежинки
ласково касаются моего лица.
А если это сам Бог целует меня.
Может...

Колесо придумал человек,
А потом он изобрёл машины.
Они пашут, чистят зимой снег,
Став игрушкой лучшей для мужчины.

Может всех сравнять машина силой,
Но не сделать лучше и умней.
И за руль машины сев красивой,
От того не станешь красивей !

Вещи не дают ума невежде,
Лоск и блеск прибавят лишь ему.
Иногда пусть встретят по одежде,
Но всегда проводят по уму!

И делец зря смотрит так надменно,
Из окна машины дорогой.
На людей простых, обыкновенных,
Часто он беднее их, душой...

Я навею вам сперва, всё про наши чудеса.
Аськи, маськи, пикселя, нам заменят небеса.
Во всемирной паутине, точно в тине, в тине, в тине.
Вой машины по утрам, нам заменит птичий гам.
И мужчины в муляже и миледи в неглиже.
И неон зарею новой осветит нам города.
И душа как у матрешки, тут одежки, а тут рожки.
И чтоб фальш ушла из речи лексиконом мы залечим.
А хотелось бы сперва, нам настроить голоса.
Чтоб кричали голоса, для тебя я открою небеса.
И услышать шум дождя, чтоб шептала нам...

Посадили, суки, в будку,
Привязали цепь на шею,
Мать не зря мне говорила,
Когда сиська была медом,
Не ходи ты к этим людям,
Что с них взять, двуногих гадов,
Ну а мы, щенки слепые,
Кто ж нас спросит, волков вшивых,
Только пендель рефлекторный –
Вам под хвост или в бочину?
Не до сказочек теперь,
Жизнь собачья – вечный подвиг.
Не забуду мать родную.


Ляпсус второй

Я выкидыш города – воробей,
Божья тварь на содержаньи подачек
С мусорных пастбищ.
Это мой город...

Хожу по Невскому – в цилиндре
и белых лайковых перчатках,
в витринных стёклах – солнца блики,
не остаётся отпечатков.

Малыш увидит – веселится,
весь перепачканный повидлом,
взбрехнёт собачка – удивится,
как я хожу с подобным видом.

А люди, те – не замечают,
бегут в театры, на работу,
поток машин – он – нескончаем,
век – двадцать первый, день – суббота.

Всем шлю – привет, мертвец – невидим,
он – только тень! Не бойтесь, люди,
на Петербургском уолл-стрите
страх – от живых, не...

Прожектора рвут небо вкривь и вкось,
В который раз пытаются угнаться.
Но рвет висок спасительная злость,
Идем к Берлину, некогда бояться.

Ревут моторы, кровь шумит в ушах,
Зенитные расчеты в суматохе.
Нам помогают Будда, Бог, Аллах,
Хотя мы сами, в общем то, неплохи.

Несется сверху черный Мессершмитт
Готовы небеса к отменной драке
Но наш стрелок по прежнему не спит
И ночь проглотит разъяренный факел.

Механики хрипя и матерясь
Дырявую машину залатают.
Средь наших будней...