Перо

Писарь сидит в полумраке,
В комнате тлеет свеча,
Водит пером по бумаге.
Это письмо для гонца.
Этим пером разрушал он,
Этим пером и казнил.
Этим пером и спасал он,
Этим пером и любил.
Просьбы, законы писал он,
Сидя у тусклой свечи.
Жаль, что стихи не писал он,
Мы бы сейчас их прочли.
Время событья уносит,
Судьбы, деянья, года.
Время стихи не уносит,
Люди их помнят всегда.

Ночами не спит романтичный поэт:
Скрипит до утра постаревшим пером,
И так продолжается тысячи лет,
И тысячи лет еще будет потом.

Обиду и боль, удивленье и смех -
В тетради излил он всю душу свою -
И личное вдруг стало общим для всех
А мир ему бросит: «Несешь чепуху».

Издатель изрежет роман на куски:
«Глагольные рифмы отжили свой век»,
Редакторы скажут: «Здесь нет новизны»,
И как-то не гордо звучит: человек.

Но только все пишет усердно пером,
Под серым покровом ночной тишины...

На столе чернильница,
Рядышком тетрадь.
Что-то трудно дышится,
Нынче мне опять.

На столе чернильница,
Я пишу в ночи.
Я вздохну — колышется,
Пламя от свечи.

На столе чернильница,
Мир уснувший тих.
Сам собою пишется,
На бумаге стих.

На столе чернильница,
Слышен скрип пера.
В скрипе этом слышится:
Спать тебе пора.

На столе чернильница,
Спутница пера.
Друг его — кормилица,
И стихов сестра.
Марковцев Ю.

Воробей сказал голубке
Запинаясь, чуть дыша:
"Ты была сегодня утром
Несомненно хороша!
У тебя такая шейка,
Клювик, глазки и хвосток,
Каждый день тебя я слышу
Твой прекрасный голосок!
Подружиться б нам с тобою
Это честь для воробья-
Чтобы друг был выше ростом
И светлей окрас пера".
И голубка согласилась
Воробьишке другом стать
И ни грамма не смутилась
В стаю живчика принять.
Посмотри мой друг на площадь
Так до самых наших дней,
Стаи воробьёв голодных
Докучают голубей.

Стихотворенья это наши мысли,
Застывшие ваянием пера...
Мы видим то, что так достойно кисти
И на бумагу строчка вдруг легла.
Стихи это не только рифмы-птицы,
Рифмы-огонь и рифмы-кружева
Стихи это когда в них вихрь кружится,
Тогда в них сила вечная жива.

Когда толпа бичами иссечёт
И, улюлюкая, затопчет пламя,
Меня мой рок опять к перу влечёт
И наделяет вновь двумя крылами.

И строки, недоступные толпе,
Рождаются неистово и страстно,
И снова в рост шагаю по тропе,
Которую узреть, и то опасно.

Прямая и безлюдная стезя,
Ведущая к погибели досрочной,
И счесть ступивших на неё нельзя,
Но забывать о них - обряд порочный.

Вы, люди, от поэтов далеки,
Как далека земная твердь от солнца,
И до чего ж попытки нелегки
Вам...

Ты пишешь сон при помощи пера,
Посланье в вечность,
Исповедь простую!
Ты знаешь, вера все таки жива
В любовь и искренность
Все не в пустую!
Ты ищешь слов,
которых не сказать,
не написать, не внять и не приставить
К тому, что ты еще не раздала
Себя нашему миру, что не славит!
Я верю, что это не есть конец,
А все ж Огромное пути начало!
Когда предстанешь в платье наконец,
Закрой глаза и прошепчи, что знала
Желанья тела, мысли и души
Желанье жить, дышать и просто верить
Что есть...

Уже серебряною нитью
Строка бежит из- под пера.
Вторая... третья... Оживить бы
Любви дыханьем их пора.
И бисер букв я собираю
В слова, пришёл которым срок.
Люблю и чувства не скрываю.
Всё остальное- между строк.

И вот опять пришла пора нам в школу в новый год.
Она нам в прошлом дистанционно надоела,
Для пробы второгодник, поэт в очередной заход,
Бери перо и принимайся поскорей за дело.

***
Сколь виртуозно ни владей они пером,
бессильны сами по себе –
что записные беллетристы, что маститые писатели. –

Ведь даже наивеличайшему из них
ещё, как минимум, всегда необходимы будут
вдумчивые, умные читатели.


***
Подмечено:
чтоб навредить своим же планам,
чтоб на деле сразу стало
их трудней осуществить,

вполне достаточно бывает
ненароком, «по секрету» ль
в них кого-то посвятить.


***
Быть может, лишь для испытанья
духа твёрдости его
судьбой ни доброй и ни...