Перо

Карнавал по стране
И за ним в ритм идёт
Вся Бразилия самба - походкой,
Впереди, вся в огне,
Как по небу плывёт -
Темнокожая в перьях красотка.

ПРИПЕВ:

Рио-Рио-Рио-де-Жанейро -
Это праздник мира и любви,
В доброту и счастье это вера -
Карнавала яркие огни.

Самбадром, как котёл
Раскалён от огня
Тех сердец, что стучат в ритме самбы,
И пылает костёр
Тот в груди у меня,
Вот такой нужен праздник и нам бы!

ПРИПЕВ.

Эти ночи и дни
Никому не уснуть -
В ритме самбы танцует...

В Ханаане Исав Исаакович
Жил безвыездно, был богат
И радушен, словив Иакова,
Не убил, а напротив рад

Был он брату единоутробному.
Лишь однажды смог обойти
Прохиндея он беспардонного
На коротком своём пути

Из утробы. Крик доисторический
Маму бедную оглушил,
А Иаков, боясь панически,
К свету яркому не спешил.

Но и это своё преимущество
Прогулял Исав уступил,
Жил, не мучаясь, как получится,
Спал под небом в глухой степи,

Прикрываясь одной лишь попоною,
В головах лук, колчан...

С этого моста видать цветы
Те, что распластались где-то снизу
Под перил некрашеным карнизом –
Символом боязни высоты.

Всякий раз идёшь туда одна,
Дабы полюбезничать со тьмою,
Грусть свою немного успокоив,
Сняв с ладоней дрожь глотком вина.

Взглядом на воде круги чертить,
С медленной рекой сыграть в гляделки,
Из бумажной скомканной тарелки
Пса-бродягу хлебом накормить.

Туч плывущих белые бинты,
В звёздном свете тянутся гурьбою…
Жаль, что не могу там быть с тобою,
Я всегда...

«Если виновный достоин побоев -
Бить однозначно, подонка лечить».
Здесь возникает вопрос про другое -
Сколько отсыпать и где отпустить?

Действие это должно под приглядом
Быть непременно, решает судья.
Судей библейских, левитов плеяда
Так поступала, законы блюдя.

«Всяк, проигравший пред обществом тяжбу,
Во искупленье гражданской вины
Пусть аккуратно на лавочку ляжет
И аккуратно приспустит штаны.

Сорок ударов, не больше, с оттяжкой
Можно позволить влепить по суду
Пряжкою, чтоб...

сегодня умерла королева
придворные плачут навзрыд
и всюду: от тронного зала до хлева
траур - и черным направо, налево...
окрашены роскошь и простое убранство
и пир поминальный - обычное пьянство
с причиной - заевший всех быт...
ирония злой судьбы...

а повод лежит в красивом гробу
и каждый оценит ее судьбу
и вроде все чинно
и каждый скорбит
но все это только на вид...

сегодня умерла королева
да здравствует новый король
и кистью, пером и попросту мелом
пишут они : королевство...

украду у смерти бремя
и запрячу на чердак…
тяжело для жизни время
отдыхать вот просто так

просто так не почивают
мысли новые нужны
где-то рядом те летают
высшим ястребом судьбы

у неё природа крыльев
из пике на смерть чихать
как чихнул не жалуй перьев
жизнью надо ж управлять…

Перепачканная сажей ночь рисует силуэты.
Спят раскосые деревья, заколдованные ветром.
Заплутавшему во мраке перепрятанные тени
В закромах густого леса производят привидений.
Маски птиц - лишь клюв, да перья - зашифрованы листвою.
Ночь, недавняя невеста, окольцована луною.
Промежутками в пространстве дыры холода витают...
Лес становится волшебным...
Сонный шёпот заклинаний.

В ярком свечении ионизации
В плазму, мы помним, вступил Моисей
И при отсутствии коммуникации
В ней пребывал уже несколько дней.

С обмороков вышли все слабонервные,
Что от испуга упали в кювет.
Облако спряталось многоамперное,
А Моисея по-прежнему нет.

Весь изошёлся народ от неведенья,
Долго пророк к ним не сходит с горы,
По НТВ поступившему сведенью,
Съехал с горы прямо в тартарары.

Жёлтая пресса всё выкрасит в грязное
И в нечистотах бельё простирнёт.
Падкий на грех от ТиВи...

Ангел, мятущийся в тесном пространстве
Где узаконена спесь,
Где перечёркнута честь
Линией непостоянства –
Не позволяет упрямство
Крылья сложить на насест.

Ангел, распятый на жердях созвездий,
Мнишь ты с креста соскользнуть?
Многострадальную грудь,
Сжатую болью и резью
Тягой житейской к возмездью
Освободить как-нибудь?

Ты за свободу откупишься ложью,
Сбросивши святости плен.
Ждёшь ты каких перемен,
Ангел, меняющий кожу?
Что обратишь ты к подножью,
Что обретёшь ты взамен...

Пригрезилось что-то в рябиновых кистях,
с крыла птицы дикой упавшим пером,
порывистым ветром с повадкою лисьей
и всполохом жарким, но стихшим костром.

Узором витражным, как сон позабытый,
как экскурс в далёкое позавчера,
и слов многозначность, их код не открытый,
воссозданный ночью, не узнан с утра.

Манящие дали, а может быть, рядом,
пойди, разберись, близорукость души,
возможно, награду отсеяла взглядом,
стремясь в неизвестность, но зов заглушив.