Перевернув страницу жизни

Гладкая дорожка,
Скользкая в дожди.
Подскользнувшись, можешь,
Боль на ней найти.

Будет счастья песней,
Жизнь для тех людей,
Кто с любимой вместе,
Смог пройти по ней.

Где любви свет, корысти,
Быть не может там.
В любви счастье с горестью,
Делят пополам.

Жизнь, ведь штука сложная,
В ней бывает так,
Что людей хороших,
Бьёт мир за пустяк.

Радости в ней около,
Боль печали злой.
И в ней одинокого,
С ног собьёт бедой.
Марковцев Ю.

Был недрогнувшей рукою,
Моей долгой жизни стих,
На песке начертан мною,
В нём, людей быт небольших.

Начертал, а жизнь волною,
Дни-песчинки вымывала.
И их времени рекою,
В море прошлого бросала.

Ну а в нём, на дне Забвения,
Оседая, они канут.
До последнего мгновения,
Все, частицей Леты станут.

В живом мире Абсолюта,
Нет, а мир условен наш.
Оглянусь — не жил как-будто,
Всё что в прошлом, как мираж.

Зыбко — времени всё плёнкой,
Скрыто то, что в прошлых днях.
Ноткой...

То ли на Небе, то ли в Аду,
Жизни моей, написали сюжет.
Выдали путь и его я иду,
Из Ничего, в то чего ещё нет.

Буквы Закона, его скрыли суть,
А зерно истин, под плевелом правд.
И самый честный и праведный путь,
Может стать гладкой дорогою в Ад.

Чёрное-белое, минус иль плюс,
Видящий их лишь, не знал красоты.
Однообразен, его взгляд и вкус,
В них однобокость его прямоты.

Просто и сложно всё, наш мир цветной,
Но красит ночь, кошек всех в серый цвет.
И всё во всём — укрывая всё...

Не паникуй, не надо, лучше запрись от улицы.
Жизнь - это просто плата грязной людской распутицы.
Солнце - не только лето. Солнце - зимы условия.
Минус и плюс - ответы нашего послесловия.

Стол, стул, кровать и стены. Окна - вот света видимость.
Кухня здесь с туалетом - это твоя недвижимость.
Сумерки коридора. Дверь на замке для выхода.
Счётчики - наши воры. Газ, свет, вода - их выгода.

Не вызывай машины - помощь врачей, милиции.
Не вызывай пожарных, если живёшь в провинции.
Помощь...

Раньше срока не помрёшь,
Дольше срока не протянешь.
Жизнь одна, а Вечность ложь,
И Природы не обманешь.

Объяснения и смысла,
Не отыщешь бытию.
Всем даны дат вехи-числа,
Не минуем мы свою.

Глуп и страх, и оптимизм,
Это данность — смерти факт.
Не ищи в том Высший смысл,
Или воздаянья акт.

И бунтарство, и смирение,
Буря в блюдце бытия.
Мы малы и нас значение,
Обозначат дат края.

Раньше срока не помрём,
Дольше срока не протянем.
Все, уснём мы вечным сном,
Под плиты...

Не всегда наша жизнь...
Словно поле в цветах красивое...
И порою удача...твоя...
Словно палка о двух концах...
И так просто её сломать...

И порою так хочется...
голову сунуть свою...в петлю тугую...
Но натянешь лицо Счастливое...
Улыбаясь тому...
Кому много не нужно знать...

Исказились понятия...
Извратились веками хранимые ценности...
Рулит зависть толпою...
Что молится богу...
материальных благ...

Улыбаясь серой толпе...
Оставаясь вороною белою...
Ты по жизни несешь...

Я в апории у судьбы, как Ахилес,
Бегу за черепахою мечты,
Но как бы далеко я в жизнь не влез,
Мечту свою мне не догнать, увы.

И вроде вот сейчас ей дам пинка.
Что за противоречие сие!
Скажи Зенон, что надо для рывка?
Философ, брось показывать мне смех.

Могу ли я преодолеть свой путь,
В котором бесконечность половин.
Зенон, скажи в чём хохмы твоей суть.
Внутри меня с дихотомии сплин.

В движении любом на месте я.
Застрял среди губернской нищеты,
Как и твоя летящая стрела
Всё...

Я устал жить в ненашенском чуде,
Здесь игрушечна даже метель.
И весной понарошку здесь будет,
Петь о радости звонко капЕль.

Снова осень и в ней понарошку,
Умирает листва став сухой.
Понарошку стучит по окошку,
Ночь, дождинки холодной слезой.

Всё игрушечно здесь, невзаправду,
Настоящий лишь чувств страстный ком.
И в игрушечном мне — нет с ним сладу,
Он меня обжигает огнём.

И сгорев, жду я смерть как услугу,
Но в игре понарошку и смерть.
И мне жить вновь и вновь жизнь по кругу...

В первый день января
Жизнь свою поменяй.
Ты со мной, ты моя
И уходит печаль.

Жизнь свою измени
И в февраль и в апрель.
В эти ясные дни
Ты со мною теперь.

Ты со мной, ты со мной,
Радость всех перемен.
Будем прочной семьёй,
Не боимся проблем.

Нужно сделать тот шаг,
Чтобы горе прошло.
По другому никак,
Будет всё хорошо.

Рядом те кто готов, завтра выстрелить в спину,
Кто готов осудить, за глаза, но на смерть.
Что ж, проклятье сказавший получит его половину,
Полусмерти — из жизни меня не стереть.

Предают лишь свои и своих, от чужого,
Не предательством — дракою будет удар.
А обидев, чужого нам, грубое слово,
Жизнь не сделает худшей, из мыслимых кар.

Округляя, тем самым допустят погрешность,
Целым делают дробь, упростив тем расчёт.
Забывая, что дробь иногда бесконечность,
За своей запятой, повторяясь...