Пепел золотой

Улитка в золотой оправе;
Увядшей розы хрупкий пепел;
Грешно стоять на переправе -
Бросаться в крайности нелепо...

Колодец пересохший, мутный;
Травы не выпавшие росы;
Подует ветерок попутный,
Идти заставит без вопросов.

Не подчинись его приказу,
Чтоб пожалеть о том на завтра,
Нам в преисподней дали разум,
Когда дремал Великий автор.

Я помню иней цветов на пальцах
и радугу первой усмешки
сентябрьских рощ.

Лето, что мы схоронили
в сердце озерной памяти,
оно будет ждать нас
на следующей
остановке,

оно будет петь нам
метелью листвы
под ногами,
как непреходящий ветер.

Уснет шелкопрядный прилив
бирюзы и шафрана,
фужеры наполнив дождем
в плеяде остывших рек,

тенью скользнет
под сырую кожу луны
изумрудный пепел –
вальс мотыльковый парковых склепов.

Бескровная влага
небесной росы
утолит
свою жажду...

Ты для меня – последний выход:
Последний выход из себя!
* * *
Ты снова стал неуправляем:
Ты снова – показал Себя!
* * *
Стань навязчивой идеей для меня,
Чтобы я в Тебе – увяз бесповоротно!
* * *
Увязаю, Господи, в Тебе
Так, как муха увязает в бочке с мёдом!
* * *
Я увяз в любви Твоей по уши:
И я рад тому, что я – увяз!
* * *
Сожги меня в огне Твоей любви,
Чтоб только пепел от меня остался!
* * *
Я – только пепел истины Твоей:
Священный пепел приношенья Богу!
* * *
Я совершаю...

Вулкан Любви наш, извергая пепел,
Суть заметает, Громовержец, драм,
Чтобы забыть, как был великолепен, *

* *

Вулкан Любви наш, извергая пепел,
Суть заметает, Громовержец, драм,
Чтобы забыть, как был великолепен,
И выбросил, из кратера, на ветер,
Весь дух любви, как юноша дурман…
Он понимал, при жизни, - смертен,
Как все, потухнет, лучше – пеплом -
Развеянным, стать, и себя - взорвал…

Смерть наступает. По углам судачат.
Огонь потух. Все шепчут, - навсегда, -
Сочувствует и...

так свет приходит искрами в ночи
как будто звезды ветер сеял в пепел
и горечь дыма, и вода звучит
ручья ночного засыпает лепет
а в чашке чай
с искрою пополам
на кромке
где зола белым-бела...


Елената

А в чашке чай, зачем-то недопитый,
Грустит о днях журчания ручья.
О звёздах ночью, им о камни битых.
О том, что очень мягкая земля.
О том, что листик, изредка, качал он
Ложился пепел лёгкий, чтоб остыть.
О том, что губы чьи-то целовал он.
А вот теперь - он кем-то не допит...

Падал с неба пепел,
Падал на людей.
Каждого отметил
Тенью он своей.

Загорелись в Выксе
Старые леса,
Серые повисли
Горе-небеса.

Вспыхнул лес случайно,
Вспыхнули сады.
Я глядел печально,
Как горят цветы.

Причитала бабка:
«Наступил конец!»
Уронила цапку,
Целовала крест.

Я ушел из сада,
Нежность хороня.
Пепел долго падал,
Падал на меня.

Когда обида захлестнет петлею горло
Хочется выставить челюсть вперед и прорычать гордо
«Как я вас всех гадов ненавижу!»
«Это любовь!» зазвенел колокольчик Шивы
«Я насквозь вас люди вижу» - звенит
Дым рассеялся, злоба исчезла
Плачет освобожденная Шивой душа
Нежность воскресла,
Нежность воскресла
Колокольчик звенит

Вес едино, все чувства любовь
-А боль моя загрудинная ?!
- Она тоже Любовь!
Колокольчики Шивы звенят серебром
Живи в огне,
Живи с огнем
Мир становится от огня светлее...

Саи Баба сжал кулак
Улыбнулся и подул
Как ветер самум
Мактуб –
Судьбою предначертано так
Он умеет создавать
Священный пепел вибхути
Ом

Сыплется, сыплется из кулака
Единственно чистая манна
Непрерывным потоком словно вода
Падает на людей благодать
И его благодатная слава
Ом

( Пепел субхути
самое чистое вещество в мире)

Давно забыты адреса.
И позабыты лица.
Как в старой книжке записной
Истрёпаны страницы.
И юность в прошлое
Давно ушла куда - то.
Лишь белым снегом
Засыпает голову и даты.

А годы торопливо прочь уносит.
И сердце вновь тоска моё взяла.
Что вот уже опять проходит осень,
И там опять зима, белым - бела.

Но лишь порой средь спешной суеты,
Припомнятся почти до мелочей.
До ужаса знакомые черты
Подруг давно забытых и друзей.

И вспомню парк укрытый тополями,
И...

Слёзы, боль, горячий пепел...

Холодный воздух так незаметен...

Ушедший миг, дарящий жалость...

Просить любить, - но это гадость...

Вновь бросит дождь свои объятия.

Нет, он не мой - он наш предатель.

Последний час он тихо скроет,

Оставив нас, - нас всего двое.