Пение птицы

Я люблю птиц:
длинноногого журавля с долговязой шеей и прямым копьевидным клювом
у заболоченных водоемов; тускло-глинистых жаворонков обнаженных степей,
полупустынь и лугов; аккорды и паузы стройных дроздов, подхваченные
лиственным лесом; тяжёлый полёт коренастого дятла, словно брошенное копье;
кочующий огонёк рыжевато-кофейной сойки; фиолетово-металлический отлив
древнего ворона; гнездящуюся в уютных парках кроткую горлицу;
хищного ловчего сокола, на заостренном шпиле скалы...

Я бы так хотела стать крылатой птицей,
И подняться в небо, ближе к облакам.
Чтоб свободой этой вдоволь насладиться,
Но мечты все это - им совсем не сбыться,
И не быть мне птицей в жизни никогда.

Свет сквозь тьму проходит не меняя,
Он погаснет, она снова будет тьмой.
Звёзды — птицы света, а созвездье — стая,
Света стая, в небе чистом, в час ночной.

Больше тьмы чем света, во вселенной нашей,
Она всюду, а свет вкраплен лишь в неё.
Он конечен — вспыхнув, гаснет он однажды,
Тьме вернув пространство бытия своё.

До и после света тьма — она была и будет,
Неизвестность — жизнь — и неизвестность вновь,
Это всё, что здесь о жизни знают люди,
В ней стремясь найти достаток и любовь...

Людей правдой, птица вещая пугала,
Ей неведомы, расчёт обман и лесть.
Потому и без обмана предсказала,
Она им, что с ними будет, всё как есть.

Не приемля ложь, пусть даже во спасение,
Не смягчая, всё сказала без прикрас.
Предсказав нам наши взлёты и падения,
Не щадя и не жалея при том нас.

А когда она взлетала, снизу кто-то,
В неё выстрелил, на правду эту злой.
С облегчением она шепнув: «Свобода!»
Мир навеки, наш покинула Земной.

Она вещая — и смерти миг свой знала,
Его ждала...

Я – раненая птица
Со сломанным крылом.
Не в силах в небо взвиться.
Горюю об одном.

Что не летать высоко,
Касаясь облаков.
Не видеть синеоко
Мне море васильков.

Да,... ты сломал, как палку
Одно моё крыло.
Тебе его не жалко.
«Жизнь – хрупкое стекло».

Теперь вторым о воду
Я бью изо всех сил.
Но все идёт к исходу
И сердца гаснет пыл.

В ночной тиши, в испуге,
Всё вздрогнуло на миг –
То слышали в округе
Прощальный птицы крик.

Когда с дождём стучится...

Голодной птице холодная
Лежит на асфальте крошка,
Замерзшей душою доброю
Кем-то случайно брошена.
Ее один пнет ногою,
Другой наступит – раздавит,
Иль мимо походкой скорою
Пройдет - и лежать оставит.
Возьми ее рукой робкою,
Зябко снег стряхнув рукавицей,
Подойди - и накорми вдоволь
Птицу синюю счастья Синицу!

Куда подевалось вдруг счастье?
Меж пальцев водой утекло?
Простая забота, участье –
Всё стёрлось, пропало, ушло...

Исчезли любви обещанья,
Признанья под бледной луной.
Остались одни порицанья,
Да горечь обиды сплошной.

Любовь – перелётная птица
За дальние скрылась моря.
Душа вслед за нею стремится,
На крыльях в пространстве паря.

Как знать, может ранней весною,
Оставив чужие края,
Вернётся прекрасной судьбою
Ко мне птица-Счастье моя.

Скромная птица-синица.
Бьётся, трепещет в руках.
Громко с курлыканьем мчится
Клин журавлей в небесах.
Пташку держу очень крепко.
Верю в удачу свою.
Но золочёную клетку
Я для неё не совью.

А журавлик всё летает
В ясном небе голубом.
Сердце бьётся и мечтает,
Что любовь махнёт крылом.

Годы летят словно птицы.
След седины на висках.
Часто ночами мне снится
Счастье-журавлик в руках.
Ждать журавля видно поздно.
Сколько ж витать в облаках?
Спорить с судьбой невозможно.
Лучше...

Хочу свободной быть - как птица ,
И не зависить от тебя.
И не насилуй мою волю,
Она и так едва жива.

О,если б мог,закрыл бы в клетку,
Ты,птицу вольную свою.
И променял бы на соседку,
А я несчастная реву.

Я не люблю тебя такого
И жить с тобою не могу.
Одно я знаю,что другого,
Я тоже мужа не хочу.

Быть может я нашла б другого,
Чтоб душу понимал мою.
Забилось сердце чтобы снова,
Чтоб поняла я,что люблю.

Пусть жизнь моя была ошибкой,
Я деток,внучиков люблю.
Уйдет печаль и я...

То ли дело сороки-вороны
И грачи наши - стаями прут:
Подпружинили ветки как троны,
Безголосые - видом берут!

Подойдёшь - ну куда б ему скрыться?! -
Исчезает... Отступишь - велик!
«Соловей потому что не птица -
Просто голос» - смеялся шутник.

О, тоска, и восторги, и мука!
О, холодный, рассудочный стиль!
Всех поэтов ущучит наука,
Все священники влипнут в цифирь.

Пил он много, и сгинул в метели.
Только память вольна возвратить -
Деревенского антисальери,
Что...