Пена

Багровый закат
опустился на дюны,
Смешался с топазом песка.
Оранжевый взгляд
горячо ветром дунул,
ушёл охладиться слегка.

А волны шептали,
ласкаясь о берег:
«Хотим,чтоб любил всх нас ты».
И пеной играли.
И белые перья
им чайки бросали в мечты.

Небесный простор
замерцал фонарями,
сияньем коснулся воды.
Невидимый хор
Зазвучал – фа, соль, ля, ми.
И вторили томно альты.

За окошком поёт клавесином
русская вьюга на снежном балу.

Бом-м-м! - и пахнет хвоя апельсином.
Бом-м-м! – и ёлочка в красном углу.
Бом-м-м! - и пробка летит мимо люстры,
там оставляя ещё один след.
Бом-м-м! – шампанское пенится шустро,
на заливное и рыбный рулет.
Бом-м-м! – фужерами весело двинут,
катится праздник на свой апогей.
Бом-м-м! – в опасной близи к серпантину
росчерки ярких бенгальских огней.
Бом-м-м! – и люди прильнули к экрану –
сам президент поздравляет народ.
Бом...

«Неча на зеркало пенять,
пока рожу не скривили»
(Дм. Янковский)


Когда нелёгкая накатит,
когда когтями за кадык
фортуна ласково ухватит,
есть слово верное – «ПИНДЫК».

Вы это слово не ищите,
размахивая словарём.
Его там нету, не взыщите –
его я лично изобрёл.

Пиндык – когда по грязным лужам
идти приходится пешком.
Когда ни на фиг ты не нужен –
небритый и с пивным брюшком.

Пиндык – когда на вас с экрана
за сериалом – сериал.
Когда вас держат за барана,
чтоб...

И черная дама порхает по нашим страницам,
То в полночь, то в полдень, как хочется ей воплотиться,
Да только не может, цепляя других и пророча,
Морена устало над жизнью прекрасной хохочет.

То в музыке дикой увидит она просветленье,
То слышит за окнами чье-то усталое пенье,
И кажется ей, что могла бы она задержаться,
Там, в мире поэтов, услышат, и пусть же боятся.

Явилась ко мне – закрываю все окна и двери.
И в горестном сне снова Велесу дерзко поверю,
- О, где моя Жива, лютует и...

Как странно, всюду замечаю
Друзей поддержку и тепло.
Потоки чистые встречаю -
Земное счастье снизошло.

Где широте просторы учат,
А ветры - новое вдыхать,
Где волны пенные озвучат,
Как побеждать и отдыхать.

Слагает гимны мироздание,
Поют синхронно голоса…
Вершит умело созиданье -
Любви великой чудеса.

23 июня 2010 г.

Ветер незримый откуда-то сверху
соло поёт кучевым облакам,
сыплет на землю небесную перхоть.

Ночь невесома, весна далека…

Прячется месяц за шапками сосен.

Хвалится роскошью зимняя ночь –
соло огней на пологом откосе –
переливается снежная клочь.

Сухо хрустит примороженной веткой
лес, притаивший себя до утра.

Стёкла на окнах морозной виньеткой
спорят с узорами из серебра.

***
Тихо любуюсь углями камина,
слушаю пение ветра в трубе.

Ты – моя женщина, я – твой...

Поют висячие сады
и истекают ароматом.
А где-то розовые льды
и облака – зелёной ватой.

А небо – жёлтое. На нём –
аквамариновая сфера.
Земля покрыта толстым льдом.
А жизнь – клубки из нитей-нервов.

А где-то белый океан.
Прибой взбивает сливки в пену.
И ярко-розовый баран
с табличкой: «Жду давно замену»

А может, кустики бегут
на корешках – сороканожках.
Их подгоняет голый прут,
возможно, пьяненький немножко.

Летит вишнёвая метель
под изумрудным небосводом.
И сам рисует...

Я пью жару, вдыхаю солнца пепел,
В моих ладонях тающий июнь,
В моих глазах огнем слезится лето,
И бриллиант озерных, свежих струн.

И я иду, сливаясь бредом полдня,
И кто бы знал, о чем поет мой шторм,
Мой звездный прах на черной преисподней,
Мое молчание в печали снежных гор.

Одиночество. Нехватка времени не дает право на одиночество, на внутренний безмятежный монолог, на прохладную тень под покровом глубокой тишины самосозерцания. Одиночество – это благодатная почва в саду тех, кто...

Гляжу скорбя в бокал с вином,
Судьбы крушенье вижу в нем.
И молвит мне о том Сивилла,
Недалека моя могила,
Не знать мне счастья в этом мире,
И верю в этом я Сивилле.
К чему искать, страдать метаться,
Чтоб повстречавшись расставаться,
На сердце оставляя раны,
От встеч, затерянных в тумане,
От поцелуев сладких губ,
От пения зовущих труб.
Довольно! Хватит! Я не стоик,
Моя любовь знать их не стоит,
Но мне не надо юных гетер.
Бросать не буду чувств на ветер.
Все чувства я берег лишь...

А в радуге девам мерцают
семь принцев на белых конях,
Над морем, где чайки летают
в солёных мелькающих днях,
и пенные брызги срывают,
как цвет в бирюзовых полях.

Заката прощальные блики
окрасили чаек в пурпур.
И вот уже звёздочек лики
открыл кто-то, дёрнув за шнур
завесы ночной. Чаек крики
стихают. И кони - в аллюр.

Грустят нежно – юные девы,
на звёзды с надеждой глядят
и с вечным томлением Евы
Адама увидеть хотят.
В морское глубокое чрево
ночные колдуньи манят.