Печаль подруга одиночества

Три точки оборвали стих,
Не завершен последний штрих
И не досказанная речь
Сердца нам долго будет жечь...
В глазах еще блестит слеза,
В ушах еще гремит гроза,
Но тело больше не живет,
Уж больше не прервать полет...
В руках дрожит осенний лист,
И взгляд невинностью речист.
Вдаль устремила синий взор
Печаль - подруга с давних пор.
Я помолюсь во тьме за тех,
Кто искупить не в силах грех,
Поставлю свечи - пусть горят
И теплотой своей манят.
И пусть в ночи услышит Он
Мой...

Листья танцуют осеннее танго,
В воздухе парами плавно парят,
Нет в этом танце приличий и рангов,
Сбросила осень наряд.

Осень танцует свой блиц,
Падают листья все ниц.
Ветер поет ей мотив,
Как он упрям и строптив.

Это прощальный есть танец осенний,
Время одежды природе снимать,
Чтоб ей потом быть в наряде весеннем,
Надо раздетой предстать.

Дождь поливает как душ,
Где островочек твой, сушь?
Спрятаться б мне от дождей,
Плащ одеваю скорей.

Осень заводит шарманку печали,
Ты...

Я пыталась представить твои глаза,
Я хотела вглядеться в их светлую даль,
Я думала там печаль и тоска,
Но образ твой от меня исчезал.

Не знаю, увидимся ль мы когда,
Какие мысли твои обо мне,
Но мы расстались с тобой навсегда,
Все это прошлое в жизни моей.

Снежинки бал и звезды – свечи.
Безмолвен бархат черный пустоты:
Царица ночь сменяет вечер.

Но краток век сверканья красоты
Лишь только ляжет в стан своих подруг
Исчезнут граней тонкие четы.

Как много их лежит сейчас округ,
И всем знаком в морозец тихий хруст,
Увы, знаком тот в ночи кроткий звук.

Как хочется поймать в объятья рук
Мгновенья образ мимолетный,
Прервав на миг паденья скорбный круг.

Снежинка - белый мотылек мой,
Касаясь граней желтых фонаря,
Паренья краткий век...

Взгляд потерявшейся собаки,
Я чинно тушью зашлифую,
Чтобы никто не догадался,
О том, как часто я тоскую…

И мысленно кнутом стегаю плечи,
И ненавижу я себя, порой, бичую....
За то, что лживые его глотала речи,
За то, что жизнь я прожила чужую….

В нем растекалась, распадаясь на частицы,
И возрождалась в пенке утреннего кофе,
Воспламеняя его юной кожей Афродиты…
Чтоб роковой любви словить, хоть крохи…

Медовой дымкой, обволакивая тело,
Его я шлейфом недоступности дразнила,
И...

Закрою сердце на замок,
Чтобы никто не смог
В него поселить печаль,
Грусть, одиночество, боль.

Я буду жить и веселиться,
И не уменьшу жизни темп,
Но не позволю сердцу биться,
Лишь за слова и смелый жест.

Открою сердце лишь тому
В ком свет призывный я увижу,
Чье чувство сердцем я приму,
И звука грусти не услышу.

Как мы лететь на пламя любим,
на ласковую боль свечи…

Луны латунный серп в ночи
блестит из неба тёмной глуби.
Размыта в зеркале окна,
туга печаль парит в пространстве,
в своём слезливом постоянстве
колодца без ведра и дна.
Ещё пятнадцать-двадцать строк
для восхваления тотема…
Мне надоела эта тема.
Хоть зуд писания жесток,
что толку вёдрами слюней
по монитору разливаться,
не любят в пятьдесят, как в двадцать,
а, если да - то боль сильней.
Как локоть содранный саднит
душа...

Бежишь,шумишь переливаешься
И как всегда одна,
Не перед кем не останавливаешься
Ты,горная река..
Не раз уж топила ты девичьи тела
и в этот раз поймала
Моя подругу и меня..
Мы выбрались..Я выжила..
Подруга,увы,нет..
Она в пещере встретила
Последний свой рассвет..
Глаза она закрыла
Навеки,навсегда.
Её душа на крыльях
Улетела в облака..
И вот опять у твоих вод
Одиноко я стою.
Подруге своей дань
Безмолвно отдаю..
А ты бежишь переливаешься
И как всегда одна..
Не перед кем...

Изменяясь, себе изменять, чтоб кому-то потрафить…
Трансформировав чувства в слова,
монотонно низать
их, как бисер на нитку…
Бессмысленно вечер потратить,
постеснявшись кому-то сказать – «не хочу» и «нельзя»…
Разговоров пустых и поступков тупая бесцельность
паутиной опутала, прочно связав по рукам…
Ну, зачем Вам, мой милый, души моей нищей бесценность?

Мне, пытавшейся быть беспристрастной к простым пустякам,
всё ж, даровано больше бессонной печали за смелость
обнажать свою душу...

Она была в длинном, до пят, одеяньи.
А он был – на голову ниже её.
По берегу моря бродили печально
Две тени зачем-то? Откуда? И чьё

Несли они бремя бесплотных скитаний,
Кто выбросил их в измеренье Земли?
Причудливой, тёмной, пугающей тайной
Своё одиночество тихо несли.

Сквозь них пролетали солёные капли,
И ветер-проказник пытался поднять
Подол её платья, как будто на Капри.
И солнце дарило свою благодать.

Они всё бродили. Им чайки кричали
О том, что красив угасающий день...