Печаль и смех

Смех у юной амазонки
Очень радостный и звонкий.
Ей не нужно мужиков.
Силой быстрых кулаков
И мечём своим гордится.
И одной неплохо спится.
Не мечтает быть женой.
Вместо мужа ратный бой –
Путь борьбы и путь побед.
И пускай весь белый свет
Видит как она сильна
И успехами пьяна
Ей не хочется детей.
Лишь война желанна ей.

Плач у старой амазонки
Очень горький, но не громкий.
Плохо в старости одной.
И не стать уже женой.
Чьей-то матерью не стать.
Остаётся горевать.

Мне в полном теле жизнь приятна.
Кругом и мягко и тепло!
И счастье в жизни необъятно.
Как тело пухлое мое.

Плыву как танкер в океане,
Среди толпы заметней всех.
Спасибо в детстве доброй няне,
Сейчас я праздную успех.

Когда ветра уносят прочих,
Я крепко на земле стою!
В графе, ваш вес, я ставлю прочерк.
Зачем дразнить, коль я в раю.

Смех детский раньше тут звучал,
На этой кухоньке забытой,
Отец тут сына воспитал,
Но сорок лет как сын убитый...
Не пуля забрала его,
Не по болезни умер парень,
А просто передоз словил,
Когда по вене он поставил.

Прошло уже уж 40 лет,
А жизнь отца чернее ночи,
Все хочет сыну позвонить,
Но нет на это полномочий.

И кружки валятся из рук,
И разбивается посуда,
Себя винит старик седой,
Не уберег сына от худа

Печаль души от Вас не скрою
И дверцы сердца отворю,
Что истекает алой кровью,
Когда я говорю: "Люблю..."

Да, было это невзаимно,
Не захотела быть со мной...
Меня причина удивила:
"Мы слишком разные с тобой..."

Прости меня за мою душу,
Которая любить спешит.
Прости меня за то, что лез я в твою душу,
Пытаясь там взаимности найти.

Прошу, прости, что докучал тебе,
Что все любовные стихи я посвятил тебе,
Что взгляд свой обращал я на тебя всё чаще.
Прошу, прости всё это мне...

Печаль
Холод греет сердца
Как жаль
Мне седого старца,
Что пытался познать
Тайну вечного сна
Мне его не понять
Не подняться со дна.
Закрываю глаза
Снова тьма и удар
Снова дождь и гроза
Пожар.
Больно жить и терпеть
Тихо ядом травиться
Мне уже не взлететь
Не остановиться.
От сна ускользая
Я смерти ищу
О жизни не зная
Вот так и грущу...

Печаль, оставили на сердце мне воспоминанья,
О той далекой и незыблемой мечте,
Ни годы, ни тщетные и томные попытки и старанья,
Не помогли забыть о той незримой красоте,
И вроде бы пора уже забытся,
Но не дает мне сердце тот покой,
И написать об этом очень тяжело решится,
Осознавая, что надеждам, да и чувствам этим давно уж сделан тот прощальный взмах рукой

Печаль впивалась в сердце острыми иголками.
И оставляла шрамы чёрными наколками.
Вокруг толпой шагали души черношрамников.
Играли жизнь свою заученными драмами.
Прикрыто будущее жизни сеткой чёрною.
А души стали все у нас доской игорною.
А через сетку светят сердцу звёзды дальние.
На них мы смотрим, как сыны небес опальные.
И сердце бьётся синей птицей беспризорною.
Оно мечтает взмыть чрез сетку к миру горнему.
А мы шагаем по доске судьбе покорные.
С сердцами – птицами...

Печаль во лбу
Сияет синею звездою.

Мне нужно все таки спустится
Жизнь пролетает
Словно птица.

Печаль моя, уходишь ты далёко,
Как в странствие уходят корабли.
И я уже теперь не одинока:
Со мной природа, солнце, звёзды, дни.
Великие природные творенья
Со мной навеки будут, навсегда.
Как солнца луч, как лёгкое мгновенье,
Ко мне приходят ветер и вода...
И им шепчу я все свои желанья,
Шепчу любовь я к родине своей.
И в этот вечер, как очарованье,
Поёт мне песенку прекрасный соловей.
Мои мечты, как вечные просторы,
Моя любовь, как вешняя вода,
Но лишь природа: небо, зелень, горы...

Печаль ночной случайной чайки,
Присевшей к камню, на ночлег.
От волн прохладных капель стайки
Стучат о камень. Может век?!

А может, два. Кто знает сроки?!
И понял кто их разговор?!
Быть может, чайке одинокой
Напоминают, не в укор,

О том, как взвившись ночью к звёздам,
Вдруг испугалась высоты
И устремилась к птичьим гнёздам,
К птенцам, наполнить пищей рты.

Как знать, о чём грустила чайка,
Не долетевши вновь до звёзд.
Шептались с камнем капель стайки.
Дремала чайка в брызгах...