Пазлы грёз

Silentium, начало всех начал. Перед.
Из пустоты родятся грёзы, стихи и му-
зыка и слёзы, всё связанно и нить стру-
ится, осталось нанизать тот свет и крик
души и перечень мелодий, кристалли-
зацию, начать из точек и из запятых,
где немота стучит капелью, пульсирует
и теребит, а он молчал. Из пены не роди-
лось слово, первоисточника иного,
не стало, не случилось, лишь только сол-
нышко светилось.

Черты... Так линии просты.
Смыкаю веки, море дышит.
Черты... В которых только ты,
Из грёз, сменяющихся вспышек.
Черты... Пылающий закат,
В воспоминаниях похожих.
И развивающийся бант,
За днями дни собой тревожит.
Черты... Смыкающийся круг,
Не разбирающий дороги.
Как будто полоумный друг,
Качает в стороны тревоги.
Черты... Как сны уходят вдаль,
Без провожающих и масок.
И где-то грусть прошепчет:"Жаль!"
Оставив боль и кучу сказок...

Рука с рукой соприкоснулась,
По ним прошёл, как будто ток.
В их душах что-то встрепенулось, -
Кровь превратилась в кипяток …

Загадки странных сновидений,
Или бессонница из грёз …
Реальность новых ощущений –
Любви томительный гипноз.

Так начинаются мгновенья,
Которых после не забыть.
Вопроса вечного сомненья:
А быть мне с ним или не быть?!

Потом развитие сюжета
И сказка радостных минут,
И снова поиски ответа:
"А если чувства вдруг уйдут?"

Но сказки все в одном едины...

Ты земная и неземная
В своей красоте... Ты та
незнакомка с портрета Крамского
и Блоковская мечта.

Дыша и духами и грёзами,
ты над землёю паришь,
с пониманьем любви возвышенной,
обитель твоя - Париж.

Ты вечная муза поэтов,
из пены рождённая той,
воспетой Гомером, и ангелы с неба
остаются, играя, с тобой.

В ощущениях дней, что, бесследно,
исчезают…, а прозы «краса»
повседневностью шествует, бледно,
но являет, порой, чудеса…
невидимок ( Едва ль коих знаю…-
Ведь конкретность, столь призрачна, их ),
но встречаю… похабную стаю,
как гостей и, причём, дорогих…
И, в распитии, звон от бокалов,
под тягучих кумаров «косяк»,
«зависая» от мук ареалов
( в бормотании слабом: « … ништяк…» ),
созерцание, спадающих свыше,
через собственный рок, набекрень,
тяготит что…, но, в меру, став...

В воздухе, переизбытком кислорода, весенняя истерия;
россыпью пешеходов ленная мина города –
пейзаж, застревающий в пробках, проулках и перекрёстках;
мираж, проплывающих, скомканных, лютней звенящих
облачных стай; точечный лай по дворам
с утра; отдышкой вздыблено-рыжее солнце над гроздьями
остановок, парковок, витрин, картин сиюминутности;
вперемешку с грубостью нежные вежды невежды дворняги.
Три капли души во фляге – до дна – жажда.
Лишь один бродяга никуда не спешит –
ему, и дня не...

Муха жужит — надоела,
Хлопнул — опять не успел!
Муха уже улетела,
На потолка белый мел.

С мысли меня сбила муха,
Важное что-то забыл.
Искорка мысли потухла,
Вялый я нынче, нет сил.

Вялость меня спеленала,
Сладко зеваю опять.
Вечер и тело устало,
А мозг не хочет мой спать.

Мысль в нём мешает жужанием,
Сон гонит прочь из меня.
В слово облечь, чтобы знанием,
Стала она, должен я.

Муха жужит — надоела,
Завтра куплю дихлофос!
А чтобы мысль сон не ела,
Я убегу в страну Грёз...

Задумалась, слёзы яд. «Сказать мне есть, что и
как поступить в данном случае», а я не слушаю
и думать не хочу, стремленья на нуле, следы
пропали, в темноте проще, в неведенье и позо-
лоты нет, остыло, а как всё было хорошо и мило,
вина на мне и не забыть причины, а небо далеко,
кручины все со мной, дождём не смыть и не увя-
нут розы, сознания и пасмурные грёзы не раство-
рить, ни взглядом, ни свистком, раздавшийся с
небес потом на старт и всё забудем, вспомним
вслед, печали и...

Звуки музыки стекали,
Точно капли, по стеклу,
Лаской душу наполняли,
Вытесняя боль-иглу.

Саксофон медово лился,
Сказку сладко обещал;
Голос скрипки возносился,
Нежно что-то сообщал.

Вся гармония Вселенной
Успокоила без слов,
И душа, словно антенной,
К ней тянулась в грёзы снов.

У берегов, не мной открытых стран,
Суда чужие замерли на рейде,
Не мой приют заснеженный Монблан,
И не мои постмодернизма бредни.

Болото чувств, как и трясину грёз –
На вязкость не проверить на закате…
А Буриданов зверь грызёт овёс,
И что-то круглое Сизиф на гору катит.

Но вечный камень, тоже ведь, не мой, –
Доверено не каждому проклятье,
Слепой художник и певец немой –
Мои вам распростёртые объятья…

В тиши лесов и сумраке пещер,
Двойняшки для отшельника в усладу –
Сын...