Павший воин

В век жестокий, лживый, лютый и кровавый,
Во осуществленье непропетых строк,
Вверженной во пропасть Русскою державой,
Может, в утешенье, вымолен пророк.

Я того не ведал и к тому не рвался,
За власы рванули – и давай, твори!
За десятки лет досель не исписался,
Круто то призванье, что ни говори.

Ох, народ мой грешный, трудолюбный, нищий,
Вынесший все беды на своём хребте!
Знать тебе потребно: прах и пепелище
О тебе пророчит в сердца наготе!

Я душою мерзок и грехами смраден...

Пред тобой и предо мной
Мир ретив – как сам не свой,
В состоянии коллапса
Шар футбольный – матч изгой
Бренным – пал, привстал, поднялся
Шибко – жилистой ногой
Стукнул… Жаль?! Вратарь взорвался…
Жар понёсся над Землёй…

Первый тайм… Ничья… Не надо
Павших…, выбывших…, в строю…
Под одну гребёнку граблить
Как газонную траву
Состязанья… Доиграли
Разноперстность – догребли
Аутсайдеры – послали
Победителей – в пары…

Дополнительное время…
Свист красив – как сам не свой,
К...

Любимый образ лишь иногда во сне я вижу,
Но сон – полночный бред и призрачный туман,
Который, уходя в огонь рассвета, свечой растает
И исчезнет в никуда, как с неба павшая звезда.

С уходящим сном в лучах рассвета
Растворится и Любимый образ,
Оставив в памяти осадок горький,
Осколком в сердце затаится…

Осенним хмурым и дождливым утром
Я вновь проснусь поломано-разбитым
И будто бы глухим от несбыточной мечты.
И снова буду сутки коротать в ожидании снов.

Огни будут ровно клониться
И не попадать в зеркала,
И ангелу смерти приснится,
Что вновь ты судьбе солгала.

Клеймя восковую истому,
Червонную метку луча
По контуру выжжет двойному
Рябиновой ночи свеча.

Пробитые белые руки
В крови ниц воздень и молись,
Я знаю, не вынесут муки
Архангелы, павшие в высь.

Мы гвозди расплавим перстами.
И пусть в чернолунной тени
Над гиблыми светят мечтами
Наклонные эти огни.


***

Прекричат о любови живые,
Отверзая во черни уста,
Их поныне...

Я был ранен в бою на рассвете,
Словно кто-то вогнал в меня гвоздь.
Через плотную ткань партбилета
Меня пуля прошила насквозь!

С болью я ощущал, как из тела
Вместе с кровью уходит душа.
Умирать мне совсем не хотелось,
Но уже я почти не дышал!

Сколько так пролежал я, не знаю,
Но очнулся в какой-то избе.
Санитарка, как мамка родная,
Притащила сюда на себе!

Много крови потеряно было,
Только Смерть обошла стороной.
Санитарка меня не забыла,
Посидеть приходила со мной!

А...

Сколько наших солдат на войне полегло,
Никто точное в мире не знает число.
Один только двадцатый воинственный век
Пятьдесят миллионов унёс человек!!!

Сколько их по шатрами покоится плит
На земле, где клочок каждый кровью полит!
Сколько их лежит там, где ржавеет металл,
Безо всяких могил! Кто их, павших, считал?!

Сколько их, неизвестных, исчезло во мгле
Ради жизни на этой прекрасной Земле!

Нам остается жить.
Счастье любимым дарить.
Надо учиться мечтать,
Ждать, понимать и прощать.

Нам остается жить.
Павших в сердце хранить.
Деревья с друзьями сажать,
Змей в небеса запускать.

Нам остается любить.
Жизнью своей дорожить.
Мир красотой наполнять,
К сердцу близких прижать.

Обыкновенное летнее утро.
Город пробудился ото сна.
А перед Вовкой проплывает смутно
Парад у вечного огня.

Бьют барабаны, трубы звенят
Залпы орудий в небе гремят.
Люди застыли. Клятву дают,
Что павших на фронте в сардцах проннесут !
Что родине нашей будут верны !
Что не допустят смерча войны !...

Внезапно площадь опустела.
Воцарилась вокруг тишина.
И лиш Вовка стоин не смело
У пламени вечного огня.

К нему подошёл военный.
Очен старый. Вся грудь в орденах.
Рассказал он Вовке...

Дыханье Неба обернулось бурей,
И было много павших и калек.
И раненый несчастья пулей,
Просил в миг боли, смерти человек.

Взгляд солнца обратился зноем,
В степи погибли травы и цветы.
Хлеба сгорев, неурожая горем,
Смерть слали детям, в мире нищеты.

Зимы взгляд стал невиданною стужей,
Свирепей всех, что мир когда-то знал.
Моря до дна, замёрзли словно лужи,
А песен звук, льдом разноцветным стал.

И мир людей, от катаклизмов злобы,
Устал и Бога, пощадить молил.
А боль познавший...

В моих ноздрях войны не проходящий смрад
Горящей плоти в струях огнеметов,
Дух крови, пороха, погибших тлен солдат,
Гарь камня на Зееловских высотах,

Дурман гниения смертельных ран,
Осоки запах Ржевского болота,
Суровый аромат наркомовских ста грамм,
Перед рывком в атаку из окопа.

Я вижу всё - Демянск, Вазузу, Сталинград
И пот, и кровь в стремлении к Победе,
И наш надрывный, тяжкий, жуткий ход назад,
И шаг вперед, которым каждый бредил.

Бои в котле, в тылу врага – кромешный...