Павана

Тебя любовью накрывает,
Ночное небо как детя.
Со всеобемлящей красою,
Ласкает с нежностью любя.

Как я завидовал той ночи,
Что нежно пав к твоим ногам.
Сомкнула в поцелуе очи,
На волю отдаваясь снам.

Да будет сон твой безмятежин,
Улыбку на устах тая.
Проснувшись раннею зарёю;
Поймёш- душа моя,
С тобой всю эту ноч была

Листаю я за томом том,
Страницы странные кругом,
Сижу и думаю потом,
Зачем я заглянул в наш дом.

Кругом сплошная суета.
Сказать попроще-маета,
Везде клубится гомон Ваш,
Неужто дом тот только наш?

Да нет,сидящие в партере,
Застыли вновь в священной Вере.
Так Вы сегодня рассудите,
И вновь с Душой к нам приходите.
Учить ведь дело непростое,
Хоть Вам конечно дорогое...

Кто прав тут,или кто неправ,
Среди красивых милых пав,
Но что же делать нынче нам,
Читать вот этот сущий хлам...

Сорока как-то опрометчиво хвалилась:
«Как я важна, как я важна -
и какая ж оглушительная от меня трескотня!
Как много же в лесу меня! -
Что даже лисонька запальчиво взбесилась ...
со мной себя кляня".
Но… зазевалась в хвастовстве сорока
и сгинула до срока! -
Поскольку ястребу приятная морока -
сцапать величавую сороку.

Мораль сих строк и ястреба, как тетива,
стрелою обличения разящая:
пусты у павы в самовосхвалениях слова
и туповата голова!

За бродячими псами, да птичьей гурьбой
Волочилась она,
Перебитая в клочья, едва ли дыша,
Умывалась рекой,
В изумрудах травы вспоминала свой блеск
Серебрянкой-росой,
Да кормилась с руки остывающим светом
Закатного сна.

От удачи к паденью, за истиной злой
Собирала приметы,
Коротала судьбу на холмах золотых,
Да в дремучих следах,
Закалялась во сталь на сраженье с собою
Пожаром рассветным,
Да слагала оружие в нежность святую,
Гармонией пав.

Окровавленной поступью к звездам брела...

Ответ тебе мой – очень прост:
Что ж годы!.. Всё ж живи для грёз.
Уйти, всегда возможно будет –
Хоть раньше, хоть потом… Забудем
Печальные свои страданья, но огни
Поэтных мыслей на строках, зажги.
По нраву мне: «Быль – небыль» и
«Звонки»; «Братишка», Басня, но увы,
Что публицистика не мой органный звук –
Не для неё я предназначен, писчий друг.
В твоих строках не рождено обмана:
Всё искренне душа болеет и любима пава.
Я предлагаю сесть за стол тебе – не вдруг
И совершить не раз свой...

Доберусь до жала
В одночасье – пусть
С появленьем яда –
Целью обернусь…

Покручусь на лево
Жертвой – на игле
Заверну направо –
Итоги на лице…

Рассмеюсь до жара
Всхлипнув – грусть
Наверчу как пава –
И опять колюсь…

30.10.08

Хмель любви мою голову кружит,
Сердце вырвалось в круг-перепляс,
Все дурное забыло, не «тужит»,
Радость звездами брызжет из глаз.

Выйди, Милая, в круг нежной павой,
И лукаво плечом поведи,
Мне глаза твои стали отравой,
Лишь твой образ горит впереди.

Хмель любви мою голову кружит,
Я покоя нигде не найду,
Где-то филин молебен свой служит,
И кукушка тоскует в бреду.

Хмель любви мою голову кружит,
Но зачем он с разлукою дружит?

Приношение моей возлюбленной
Мудрость богатого бездельника
Наемся котлет и отправлюсь за печку.
Не нужен билет к нечужому сердечку.

Где бы ты ни была – ты со мною повсюду…
И тебе два крыла – как рисунок ко блюду.

И мне нечего дать – ты прекрасна сверх меры…
Мне не нужно мечтать – зрю отсутствием веры.

На тебя я гляжу – ты ступаешь, как пава…
Твоему этажу – вековечная слава!


© copyright: мудрость богатого бездельника, 2008
Свидетельство о публикации №1811074855

В чудо одеянье облачилась осень.
Заплетая в косы ленты неба просинь.
Золотом расшито платье модной павы,
Янтарем сверкает. Очень величава!

И горят багрянцем щеки у прекрасной.
Бусы из рубинов на холсте атласном.
По лесам волною плавно проплывает,
Под собою землю краской заливает.

На болоте осень красила листочки,
И порвала бусы, зацепив кусточком.
Разлетелись градом алые рубины,
На мохнатых кочках улеглись в руины

Бурелома, рядом топи торфяные.
И толкают в воду ветры озорные...

Птичий горец - древнерусский газон,
Легендарная трава-мурава!
Подрезать луга в уэльсах резон -
У Руси на всё своя голова:

С этим делом, не сутуля фигур,
Наши павы, со времён вечевых,
За ворота выпускаючи кур -
Управлялися без ножниц кривых.

Столько может быть во ржи васильков,
Что уже на семисотом снопе -
Голубы глаза от сих сорняков...
Подремать бы, полежать в мураве!

Упадут - стемнеет - девки ничком!
Не они же - в темноте не видать -
За овином под гармонь каблучком...