Паутина

Душно, рубахи вдруг узким стал ворот,
Смутно на сердце, в душе маята.
Смотрит, окон пустотой в спину город,
Как горизонт, недоступна мечта.

Ветер принёс серебро паутины,
Ловчую сеть паука, своровав.
Ложь, что не бьют вспышки молний в долины,
Бьют, иногда в людей мирных попав.

Жизнь я раскрасить хотел в цвета радуги,
А мир добавил в них, туч серых муть.
Мне бы смириться бы, с этим бы надо бы,
А мне тоскливо, идти Серый Путь.

А мне тоскливо, жить серыми днями,
Серыми мыслями, ум...

Прогорел, ничего не осталось,
Только пепел белесый седин.
И нет сил в душе, даже на вялость,
В ней пустой, я блуждаю один.

За окном шумит мир беспрестанно,
По нему всё бежит в смерть свою.
В неё двери открыв, как все кану,
В миг, когда жизнь свою всю спою.

Словно зверь, мотоцикл мотором,
Проревел за окном во дворе.
В сквере птицы поют звонко хором,
Исполняя Гимн летней жаре.

В паутине запутавшись муха,
Прожужжит басом, чувствуя смерть.
И опять стихнет, пав совсем духом,
Ей...

Двадцать лет с тобой мы вместе,
Две души в одну слились.
Двадцать лет как в паутину
Две судьбы переплелись.

Двадцать лет промчались быстро,
Двадцать лет одна семья,
Двадцать лет с тобой мы вместе,
Двадцать лет люблю тебя!

Двадцать лет с тобой мы вместе,
Двадцать лет в руке рука,
Двадцать лет жених с невестой,
Наши чувства навсегда.

Исход нашей жизни, друзья, неизбежно летален,
И только могильная яма избавит от мук.
И там, где под звёздами мы о прекрасном мечтали,
Раскинул свою паутину премерзкий паук.

Откуда он взялся? Кто вырастил это отродье,
Что пухнет от крови народной с ночи до утра?
Доселе не слыхано было в российском народе,
Чтоб мать воспитала из сына плута и вора.

Однако взросло, воцарилось поганое племя,
Питомцы Гайдара, подобье Батыевых орд!
За горькое горе людей в это лютое время
Какую же казнь...

В какое время страшное
мы с вами все живём...
Судьба людей несчастная
- не тем идём путём...

Мир увлечён наживою,
считает барыши...
Свою возню мышиную,
венчают торгаши...

Земле мы не хозяева -
нет допуска у нас...
Что "варежку" разявили
в такой тяжёлый час?

Всё выкачали дОчиста
из недр святой Земли...
Сбываются пророчества,
её не сберегли...

Опутан паутиною,
как сетью человек...
Системой лжи единою,
скрыт знания ковчег...

Без воздуха и с ним, мы вместе? лазурь или
атлас алеет? на горизонте, душа млеет, со-
ва сорвётся с ветки где-то или летучей мыши
след, остался в небе, (на обед),звезда взой-
дет, луна с ней рядом, где полнолуния кра-
са, с утра на листиках роса и на траве, и
паутине, вода в ручье,бежит по тине или она
танцует в ней, бубырь резвиться, меж бровей,
морщина разойдется, где-то, кукушка напоёт
куплеты, что проживёшь ты много лет, а,врёт,
проказница лихая, и дикий голубь весь рыдая...

А мы всю жизнь чего-то ждём,
На клёне листья пожелтели.
В днях света меньше с каждым днём,
А в саду яблоки созрели.

Откроет август в осень дверь,
В пору дождей и листопада.
А ветер шепчет: - «Жди и верь,
И будет в жизни всё как надо»

Смех детский, звонким ручейком,
Звенит, в нём взрослой нет заботы.
Мы повзрослев, чего-то ждём,
И ищем жизнь свою всю что-то.

Несёт по ветру паутину,
На ней летит вдаль паучок.
Он как и я навек покинул,
Родимый сердцу уголок.

Всю жизнь чего...

I

Когда у ночи вкус
бессонницы и ветра,
когда сквозь шапки сосен
льётся влага звёзд,
и в памяти ладоней –
теплота песка,
а на крыльце –
ленивый хор цикад,
я прикасаюсь,
словно к девственной прохладе,
к полночной тишине,
набросив тень на сердце,
и нахожу в луне –
печать Джоконды,
и жду рассвет,
боясь пошелохнуться,
чтоб не спугнуть туман
седой реки.

II

Вечер
разбросал сто дорог.
Солнце качнулось на ветке.
Саван рубиновой пыли
лёг закатом на берег.
Птицы, лесные...

Ложь травит сильнее яда
И режет больней ножей.
Она воевода ада.
Нет зверя её страшней.

Ложь ставит везде капканы,
Плетёт паутину слов
И гибнет в сетях обмана
Богатый её улов.

Фигура у лжи прекрасна
И речь словно мёд сладка.
Её красота опасней
Чем ранней весной река.

Она подчиняет тихо
И ловко людей умы.
Ложь стала легко и лихо
Творцом мировой тюрьмы.

Творцом и её владыкой,
Богиней земных царей
Всевластной и многоликой.
Но правда куда сильней.

Дрожало солнце мотыльком
в осенней паутине
и пряталось за холм
карминовой зари.
Целуя ветер,
дождь, туман и пыль
вверх падали
серебряные липы.
Летучей мышью
прошуршав,
листва над головой,
под сдавленные всхлипы
облаков,
день провожала
и дарила шёпот.
Ночь подбирала краски
для печали;
щербатой наготой
искрилась вдоль дороги
её натурщица –
луна.
И та, что покидает нас
во время сна и смерти,
летела без оглядки
на огонь
сквозь тлеющий рассвет
погасших окон.