Пару ступенек

Я всё приму и стихнет жар,
И я в себе, уйду в себя к покою.
Вдохну туман и выдыхая пар,
В нём спрячусь, раненой душою.

Там вспомню всё и озарений,
Зарницей всполохи, осветят тьму.
И истины, великих откровений,
Коснутся, знанием к уму.

И душу, знания сакральность,
Излечит, я себя найду.
И станет, истинной реальность,
И счастья, я зажгу звезду.

А покаяния, отвергну я юродство,
Мне святости, его не унести.
И духа, стихнет беспокойство,
Оставив, горести в пути.

И я забуду, яд...

Ты козырной валет – для всех бесспорно,
Но не король надёжный для меня.
А если станешь им, найдётся туз упорный,
Который перекроит короля.

Перестаёт мир жить во имя чести.
Колдует рок безбожно на крови.
И кто-то с умыслом бросает ворох лести,
Не отличить миг страсти от любви.

Просто в душу загляни:
Без любви пустые дни.
Ты без пары (в жизни крен) –
Попадаешь грусти в плен.

На семь бед один ответ.
Короля в помине нет.
Счастье катится в кювет.
Есть лишь козырной валет.

2...

У фантазии Творца,
Нет предела.
И у каждого лица,
Своё тело.

И у каждой головы,
Свои правды.
И у всех, для них правы,
На жизнь взгляды.

Только все сотворены,
Значит — твари.
И живым телам даны,
Творцом пары.

Но их пару не все всё ж,
Им отыщут.
И в таких семейках ложь,
Врут — как дышут.

У фантазии Творца,
Нет предела.
Для глупца и мудреца,
Есть в ней — дело...
Марковцев Ю.

День рассыпан рисом
по старым граненым плитам гранитным.
День по минутам расписан.
Дню обидно.
Колокола бестрепетно терпят удары.
Рясы к колодцу бредут за студеной водой.
Отраженья дробятся в зеркале пара.
Следует верный четверг за средой.
Вереница верующих в бессмертное:
Покой и радость зовут меня.
Я: О, Боже! Поверь ТЫ мне.
Жидкий лед в лицо. Заутреня.

Звон, как зов, -

Небесный оклик.

В трепет в миг пришла Душа

И блаженством упиваясь,

В путь отправилась.

Паря,

Над духовной,

Божьей нивой,

Птицей вольной

И красивой.

Погибающий день! Солнце в муках уходит от нас,
Белый свет угасает, залившись кровавым закатом.
Роковой тишиною наполнен предсумрачный час:
Снова темная власть, снова час темноты. Час расплаты!
Час расплаты за сон, что не сбылся в течении дня,
Час расплаты за вечные поиски нового счастья -
Это сырость в затушенных болью останках огня,
Это тяжкие муки за каждый порыв своей страсти.
В этот миг, преисполненный плача и жуткой борьбы,
В миг, что мутит замученный разум погодой ненастной,
Я...

Твои стены, мой дом,
Ведь не вечны, ты знаешь,
Хоть и кости из камня -
Как и я умираешь.
Треск петель и половиц скрипенье -
Словно отзвуки сердца...
Дни - пустыни терпенья...

Дни, как храм без свечей,
Как без имя распятье,
Боль, стекая, поет
Посылая проклятья -
Снова, снова, опять -
Эти в трещинах стены,
Кровь уже не бежит -
Время выжало вены...

Тараканы поют и танцуют забвенно,
Комары не жужжат, восседая степенно,
По шесть лап, пара крыл -
С ощущением полной свободы...

Осенняя листва струится старой охрой,
на мокрую кору и дуба и берез,
еще пару ветров, и не успеют охнуть,
и будут на земле и в шутку и всерьез.

Твой голос так хорош, что он меня волнует,
в нем если не любовь, так отзвук нежных чувств,
ты молод, ты хорош, и ты тот самый нулик,
что цифру воскресит, и ей не будет чужд.

Тем привлекаешь ты, меня в одно мгновенье,
в один прекрасный миг, что нас влечет опять.
Ты рядом, ты со мной - чудесное волненье,
и голос дрогнул твой, и годы мирно...

Через пару минут я забуду начало строфы
И никто не уловит подмены в конечном варианте.
Эксгумацией трупа займётся потом некрофил
И разложит по полочкам прах императорских мантий.

Аккуратно, с опаскою распеленает меня,
Чтоб не вызвать распад окончательный зыбкой структуры.
Когда с мумии схлынет тугая забвенья броня,
Развернутся дебаты вокруг моей хрупкой натуры.

Издевательством будет решение не замечать
Мои тонкие сборники дерзости в толстых журналах.
Пожалеет потомок...

В одном селе с женою старой
Жил дед. И у бездетной пары
Конкретно не было детей.
И, чиста, не было бабла.
Судьба из множества путей
Один нашла. И привела
Супругов к старости бесплодной.
Вот как-то раз, полуголодный
(Работал только на аптеку)
Послал дед бабку по сусекам
МЕсти. Не остужая пыла,
Она муки грамм двести слила
И испекла огромный блин.

Для бедных, что ни кинь, то клин -
Блин оказался говорящий,
Но сразу же ударил в чащу,
От выпавших в отстой шнурков,
Как называет...