Парке

Что я знал о любви без тебя – шепот странствий,
приют северных звезд, усталый язык от вина
и словесной меди в разговорах с самим собой.
Что я видел – берег чужой реки, черной пастью
ночной океан, без надежд на рассвет, и сухая стена,
за которой сплелась души паутина. Открой,

я принесу прохладной воды утра, пряной травы лета,
нежного хлеба веры в твое завтра, мы будем петь
вместе с лесными птицами, словно младенцы.
Впусти на порог, я оденусь весенним ветром,
умоюсь юным дождем, и...

Любить тебя, как май грозу
И понимать, что нужен ты.
Сдержать в глазах счастливую слезу
В мозгу остановить прекрасные мечты...

Пройтись по парку не спеша,
И вспомнить милые прогулки:
Как шел тебя я за руку держа
Сквозь сумерки ночные в переулке...

А может быть когда-нибудь потом
Все это повторится, и не раз,
Но это все неважно, это сон..
Ведь главное-что есть у нас сейчас...

Вдыхая сливки дождя, смахивающего пыль с высушенных
ресниц деревьев, отдающего музыкой железнодорожных веток,
льющего хрустальный блюз в родниковые ладони,
я смотрел, как меняется небо, как тянутся непослушные,
но прекрасные заросли облаков, как пустеет уличный спектр
в одиночестве тротуаров и в прохладе полдневной тонет
телосложение каменных плит. Город вынес водой
старый хлам и мне виделись парков кудрявые тропы,
ключевая сосновая тишь, пруда пестрая зелень.
Я когда-то носил цветы...

В круглой башне он был заточён.
На больной спотыкался ноге.
Кардиналом он не был прощён.
Оскорбленьем – клеймо на руке.

Через год не смирился. С зарёй
прилетала голубка к нему,
посвист лился весёлый, родной,
речь понятна ему одному.

Каждой ночью подтачивал цепь.
Крепь держала надёжно стена.
А задремлет, является степь,
прошлогодней весной сожжена.

Кардинал приходил иногда:
постоит, ухмыльнётся, уйдёт.
Во дворе – то прибьют колдуна,
то – разбойник скребёт эшафот.

Время шло...

Четыре прекрасных сезона в году,
И каждому рады все дети:

Зимой – это лыжи и санки!
Весной – это лужи, зелёные парки!
А летом – каникулы жаркие!
Лишь осенью грустно немного бывает –
Природа вокруг засыпать начинает…

2008г.

Как хотел бы я держать
Ваши тёплые ладошки
По ночам вас укрывать
Напевая – спите крошки

Я хочу, что б каждый день
Моё утро начиналось
С ваших звонких голосов
Ведь, я хочу, такую малость

Что ж, приходится признать
Что я хочу ещё немного
Что б могли вы различать
Где овраг, а где дорога

Я хотел бы видеть вас
Упаёнными победой
Вот, отцовский мой наказ
Зла и зависти - не ведай

Никогда не опускай
Головы перед врагами
Никогда не забывай
Тех, кого зовёшь – друзьями...

Одни глядятся в ласковые взоры,
Другие пьют до солнечных лучей,
А я всю ночь веду переговоры
С неукротимой совестью своей.

Я говорю: "Твое несу я бремя
Тяжелое, ты знаешь, сколько лет".
Но для нее не существует время,
И для нее пространства в мире нет.

И снова черный масленичный вечер,
Зловещий парк, неспешный бег коня.
И полный счастья и веселья ветер,
С небесных круч слетевший на меня.

Но зоркий надо мною и двурогий
Стоит свидетель. О! туда, туда,
Туда по...

Жду когда же повеет весной,
Ароматом знакомым нарцисса,
Чтобы за руку снова со мной
Прогулялась по парку Таиса,

Где в безлюдности тёмных аллей,
Окружённых дверьми городскими,
На весну мы бы стали взрослей,
На весну мы бы стали любимей.

Ветер мартовский прочь бы унёс
То, в чём прошлой весной сомневались.
Лишь бродячий некормленый пёс
Всё смотрел бы, как мы целовались.

Там, где Пушкин устало глядит
На беспечно счастливых влюблённых,
Мы присели б на мокрый гранит
У фонтана...

Колдовская ночь
Душу в клочь!
Сердцу – невмочь.
Разорвано в рвань.
Страх. Див. Длань.
В горле гарь –
Пустыни угар.
Мороз, жилы, врез.
Брызнула в очи Ночь.
Душа. Кровь. Топь.
Ночь – белый холодный хрусталь.
Усталостью проступила сталь.
Вселенский беззвучный звон…
Немоты смысл сгущён –
Кровью всей объяснён.
Вопль и крест.
Ров и свод.
То ли к смерти,
То ли к жизни приговор.
Знак и лик.
Под камень иль в лёт.
Крылом жжёт.
Высшим сбило с ног.
Чудотворен снега ток.
Воля.
Бог...

Загрустило небо, мелкими дождями.
Закружили парки, листьев хоровод.
Всё равно, прекрасным, нахожу я Питер!
А дожди, всего лишь моют, Питерский народ

Всё короче сутки. Всё темнее утро
И уже не слышно трелей соловья
Но, зато, одеты, в золото аллеи
И вернулись в город все мои друзья.