Парк

Дождик на окнах рисует осень,
Небо в тучах промокло. Охает.
Ветер в лужах танцует «семь-восемь»,
И в парадных скрипит и хлопает.

Грустно. Сумерки бесконечные.
Старый парк до весны засыпает.
Только листья кружат беспечные,
Вальс осенний тоску навевает.

Механически-разрушительно обновляя гигабайты дерьма
в пыльно-свинцовом черепе, распотрошенном мышиной возней,
завидуя первобытной чистоте обезьян,
лечу болезнь – наличие тела – парами медного виски
с крепкой табачной росой, периодически разбавляя стихами
(любовь к жизни)

Разбрызганная вода сознания находит и принимает
все новые формы, вливается в чашу осенней психоделии
(иду на поклон к интимно-краткому,
просвещенному моменту безумия,
засыпая бризом возлюбленных глаз...

Я - сразу перетасован.

Я больше не я. Взгляни…
Под громкий марш Мендельсона.
Под крики твоей родни…


На сердце – протуберанцы…
На солнце
любовь-напасть…
Такой вот расклад дурацкий.
Не в масть всё идет.
Не в масть.


Не выгодно быть простившим.
Не сладко
в мороз
нагим…

Твой след – он давно простывший.
Твой мир
обручен с другим.


Да я не переживаю!
С тобой – Мендельсон везде…

Я кротко молюсь трамваю.
И еду в даль – во Христе…


Не надо в висок да пальцем...

Такая печаль.
Мрак-полумрак.
Саша Блок – средь груды бумаг.
Диванчик.
Белеет плечо проститутки.
Её лихорадит вторые сутки.

Саша не любит, когда шумят.
Лестница в парадной
похожа на удава.
Звонок в прихожей.
Коридоры спят.
К нему пришла по ошибке дама.

Шляпа – дым
страусовых перьев.
Говорят о благородстве её намерений.
Саша, не верь,
открывая двери.
Для неё ты всего лишь – неудачник-гений.

Опять – накладка.
Опять – объяснения.
Всё лучше, чем лизать
перерезанные вены...

Возвратилась к нам зима,
Вспомнил нас опять мороз.
Все в снегу стоят дома,
Ветер холод к нам принёс.

Под ногами снег хрустит,
Фонарей свет вверх столбом.
Воздух свежестью бодрит,
По дорожке мы идём.

На утоптанной дорожке,
Коркой лёд — как слой слюды.
И идём мы осторожно,
Чтобы не было беды.

Под сугробом дремлет куст,
Видит сны о лете.
Парк ночной заснежен, пуст,
В небе луна светит.

Тихо, только снег хрустит,
Нам звезда мигает.
Снег бесшумно вниз летит,
На ладошке тает...

Засыпающий парк, заходящее солнце
сгоревшей на блюдце бумажкой, рассыпавшейся
вечерним сумраком, словно апостол,
несущий благую весть в ниши глухих домов;
натянутая паутиной душа разносчика снов,
топка угольных туч, случайное многоголосье окон;
тополя приглушенно танцуют, отягченный романс дубов
чарует локоны утомившихся проводов – троллейбус идет в депо.
А над всем этим водит ладонью старец седой,
и струится псалом в прилив городской волны. Черной тропой
мне выпадает черви – это...

Угольные дали , горизонты –
Мы вскрывали шахтные поля.
Помню я и климат тот шахтёрский –
Потом пахла Родина моя…

Угольная пыль везде забилась,
В голове , в ушах и в волосах,
В выходные шахта ночью снилась,
Пыль скрипела молча на зубах…

Воркута заснеженная дремлет,
Белое безмолвие молчит,
А в душе то свой - особый трепет,
Сердце лишь горняцкое стучит …

Здесь судьба народная решалась,
Много раз решалась на корню,
Воркута лишь сказкою осталась,
О тебе я Родина пою …

Приезжал...

Перешел я через парк
Посмотрел и ужаснулся, на ступеньках там в слезах
У администрации района грязные сидят,
На народ унылыми глазами там глядят…
Все главы района администрации, что ранее были у власти
И новый глава, что при нынешней власти…
Они всем прохожим громко так кричат
И ногами там стучат…
Ну, подайте, нам Христа боже… кто сколь сможет...
Да может, кто нам, чем поможет…
Подошёл, подал, что было,
Чтоб на каждого хватило
И спросил: " А вы забыли,
Как район вы разорили...

Мы горожане — в городе стеклянном…
Средь лиц скользящих…
Средь непрочных
слов…

Но в нашем мире в хлам непостоянном
есть постоянство:
дружба и любовь.


Пусть первый лед трещит
в последних лужах…
Пусть парк торгует горечью с рябин…

В стеклянном городе — есть те, кто дружат.
И хрупкий город жив
и не разбит.


Но есть и те,
кто заменил эрзацем —
и кофе, и любовь… и стыд, и сад…

И за глаза — вас назовут мерзавцем.
А после пригласят на брудершафт.


Подлёныши...

Последний лист кленовый пятерней
В мои ложится теплые ладони.
А небеса синее и бездонней
Как океан бушуют надо мной.

И странно пуст и гол осенний парк
В своих последних бронзовых отрепьях;
А сорванные листья будто перья
Уносит ветер, набежав, во мрак.

И неуютно плещется вода,
И облака в ней замерли, как льдины;
Еще до ноября, до серидины
Дожди, и неуют, и холода.

Автор: Ольга Волкова