Париж у ног

Он глаза открыл, не веря,
И подумал: «Это сон».
Вспоминал: он запер двери?
Был вчера «хороший он».

Вновь открыл, и вопль истошный
Вдруг сорвался из груди.
В это верить невозможно,
Это в жизни не найти.
Там у ног его сидело
Существо, не описать!
Очень тоненькое тело,
Руки, ноги, пальцев пять.

А лицом, почти что рыба,
С кожей гладкой голова…
Даже брови встали дыбом, -
Воздух выдохнул едва.

Тело всё в чешуйках, в блеске,
Вроде, как комбинезон.
Аргумент искал он веский...

Надеюсь, я уже созрел
писать роман. Мой друг-читатель
(да, я на "ты" - ты мой приятель!),
бросай рутину глупых дел!
Садись-ка в кресло поудобней…
Я поведу рассказ о том,
чем я и сам грешил тайком
(кто с правдой - тот и благородней!),
когда и молод был, и глуп.
И верил, что Земли я пуп!

Роман, конечно, о любви.
Пусть рвутся новые поэты
изобретать велосипеды,
а наше дело - c'est la vie!*–
сбирать цветы ночных мечтаний
в букет красноречивых слов
о тонкостях проблем полов,
о...

За окном молчит туман,
Ветка трется о стекло.
Позади - один обман,
Отчего ж в груди тепло?

Сосен аромат
Среди мшистых скал
Удивленно рад,
Что я не устал.
Мой рюкзак летит
В хвойную траву,
Чтоб себя найти,
Небеса зову.

Воин побеждать устал,
Робкая флейта звучит среди скал.

Душа моя как белый лебедь
Над Галактикой сияющей летит
Туда, где никогда я не был,
Где ни кому меня уж не найти.
В холодной каменной пустыне
У костра спина немного стынет.
В далеких смутных городах...

- Голос улицы, и крик кустурицы, голос улицы и
крик кустурицы, мы идём вдоль, всегда, вперёд
и не пятимся задом, плечом к плечу, шагаем, са-
дом, мы идём вперёд всегда и не пятимся задом,
плечом к плечу шагаем, садом, что он хотел сказ-
ать этим? что всё хорошо, за всё ответим, что он
хотел сказать этим? что всё хорошо, за всё отве-
тим, обострения не избежать, если, всё время
жать, обострение не избежать, если, всё время
жать и не достичь предела, как рак, пятясь, нуж-
но идти...

Великий праздник чистый четверг!
Омойся в этот день наш человек…
В этот день Иисус омыл ноги своим
ученикам…
Он приучал их к честности и трудам.

А Иуда Христа в этот день и предал,
А вернее он Иисуса Христа продал…
За 30-ть серебряников своего учителя,
Завистникам Христа и его мучителям.

А они осудили Христа распять на
кресте,
Чтоб не правил справедливо народом
на земле…
Вот такие были и в те времена ученики,
На деньги видать были очень падки они…


Чистый или Великий...

После множества пыток-попыток,
Пролив кровушку, слёзы и пот.
Ногу правую в левый ботинок,
Запихать всё же смог идиот.

Для чего и зачем, сам не зная,
Подвиг сей совершив над собой.
Он по миру, теперь чуть хромая,
Идёт в след левый, правой ногой.

Когда здравого смысла нет в деле,
Бесполезно и даже смешно.
Сутью действий нелепых без цели,
Для людей и для мира оно.

А упорством своим идиоты,
Власть имущие, миру вредны.
В левый след, ногой правой под гнётом,
Наступает, народ их...

Чеснокозеро найти обывателю не просто,
Отыскал я те пути, жил тогда во мне подросток.
И вот много лет спустя навестить его задумал.
Дело в общем-то пустяк, - оказалось на беду мне.

Берега всегда пусты были, сколько помнил детство,
Лишь деревья да кусты прорастали по соседству.
А теперь заборов тьма, часть проезжая дугою.
Значит, что-то есть в домах очень даже дорогое.

Мой начальный интерес испарился быстро к ночи,
Чтоб свалить дремучий лес, надо быть богатым очень.
Непростые, стало...

Летят хмельные облака,
их режет башня телецентра,
как клочья ваты тюфяка,что растрепало свежим ветром.

Кругом зелёная тоска,
она ещё не пожелтела.
Ещё есть время для броска:
успеть, что летом не успели.

А осень поменяет фон
и вспыхнет золотом сусальным,
и сбросит тополь медальон -
свой лист к ногам моим усталым.

Прорвалась синь сквозь облака
и солнце в стёклах заблестело,
как - будто лампа с потолка:
светить светило, но не грело.

Сегодня пива не хочу,
от пива стынут руки...

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...