Панихида

Гробик с сосновых досок. Тряпичное тело.
Два метра, окончена канитель.
Душа, словно птица, глядит на постель несмело,
её голосок – переливчатая капель.

Противны ей похороны, панихиды,
скачет по веткам красных рябинных кустов,
лишь в изумлении, не скрывая обиды,
смотрит на землю среди остальных крестов.

Так птичка на птичку смотрит, когда подруга трепещет,
сломанной лапкой, в бессилии взлететь.
Так собирают покойника старые вещи,
стараясь на фото покойного не смотреть...

Когда безумство хлынет через дамбы
И разум затеряется в неврозах,
Я просто расскажу тебе о ямбах,
А ты меня научишь мыслить прозой.

Когда глаза закроются от боли
И грусть завоет в тихой панихиде,
Я просто подружу тебя с любовью,
А ты меня научишь ненавидеть.

Когда блеснёт последняя дорога
И с тяжестью захлопнутся все двери,
Я просто познакомлю тебя с Богом,
А ты меня в него научишь верить.

2010 г.

Эх, посмотрел бы ты, Серёжа,
на то, что сделали с Россией!
Она теперь совсем не то же,
что ты любил под сводом сини.
Она тогда была больною,
её кромсали и рубили,
и щепки с кровью голубою
к далёким берегам поплыли,
не став менять свой цвет на алый.
А ты, хмельной, любил коммуну,
в английском пиджаке, усталый...
Кому доверился?! Кому, ну?..
Как эти вирши комиссарам
беспечным сыпались помолом!
Как побежал - ещё не старым -
"задрав штаны", за комсомолом!
И как сорвался...

Не ищи ты меня в отголосках
Панихид, обронённых во тьме.
Не ищи ты ответов на стенах,
Лучше думай о грешной судьбе.
Лучше верь, что опять всторжествует
Справедливость, что в сердце растил,
Не останется просто мечтою
Та надежда, которой не мил...
Не найти удовольствия в смерти,
Затерялось в душе твоей инь.
Можешь прыгать, колоть или резать.
Будет долгой пустая нежизнь...
Недостойные жили и будут.
И терзать наши души собой.
Наказание нам они свыше,
Не положен им...

Юность проведший в боях, с клятвой целующий знамя,
Брошенный, словно навоз, в злые объятья петли,
Выживший в этом аду вместе с другими сынами,
Рад оказаться средь вас, дети родимой земли.

Кто панихиду поёт о вековечной державе,
Чей похоронный мотив столь неуместен и дик?
Изверги ада, вовек возликовать вы не вправе,
Ибо наш Русский народ страшен, силён и велик.

Не пощадим мы себя, не пожалеем мы жизни,
Не убоимся меча, козней, проклятий, угроз.
И не померкнет звезда нашей великой...

Последний жест стыдливых норм,
и завершение процесса...
А был ли он процессом, сном,
иль жизни было интересом
Сознанья дробящего ум
на полюса у индивида,
чтобы прожить со всех сторон
с его родОв до панихиды...
И между призраками сна
по целям двигаясь со смыслом,
без смысла выпустить гудрон
изжитых мыслей...

И жить...
................не думая о том,
...................................откуда вышли,
............................................куда идут и почему...

Душа с душою в перезвон
Не говорили, словом пели--
Листали старенький альбом,
Глядели в новый и немели.
Всё оттого, что далеки,
И не понятны были речи.
И вот остались у реки
Одни догадки в лунный вечер.

Гуляет по небу Луна,
Снимая звёздное забрало..
Душа тихонько позвала,
Другая что-то отвечала...
На не понятные слова,
И не понятны диведенты.
В эфире просят повторить
Любви прекрасные моменты.

Одна, отбросив все слова,
На гребне пенном у причала
Русалкой с моря приплыла...

А в сонном королевстве вновь конфликт:
За нефть, за власть на белом свете кипиш.
И пОд воду опять уходит Китеж,
И чьи-то руки кинотрюки вмиг
Монтируют. Кровавых клипов кипы
Идут вразлёт, в разнос, и по рукам...
За нал - навалы на развалах "липы".
И резонанс... И люд честной во гневе...
Аля-улю! Ату! Вселенский гам:
"Айда на площадь, вдарим по рогам!"
Смерть плоть полоть с улыбкой королевы
Идёт на пажить жизни. Оптом, врозь
Святою простотой торгуют бойко,
Командуют: попой-ка! И...

Бессмертием мы бредим, норовим, а миг
«пропустим», и в трубе, гоним, той тягой,
встречей и стремленьем, а поминанье на
земле, в те дни, что после, тризна, то начало,
лития, отпевания стихиры, канонов песнь
ту соблюдя, и первым блюдом там кутя,
благословенна, панихидой, а Царствие
Небесное не всем, верблюдице, в то ушко
не пролезть, лишь кроткие и духом, что нищи,
что плачут, тех утешут, не ропщи.

А вы слышали, редактора снимают,
За разврат его, за пьянку, за дебош.
Либералы это очень одобряют,
Потому что он на Берию похож.

Нет причины для стебаний и унынья,
Самобранку люди стелят на дворе.
Пропоют ему последние амини
В темноте, но на свету при пустыре.

Он ручонки на груди сложил, не ропщет,
Тих стал под ударами судьбы,
Ждёт когда при одобренье общем
Вынос тела состоится из избы.

Коньячок КВ поднимет за смутьяна
Тот, кто век видал его в гробу,
И порвёт на...