Памятник гранит

Альты, басы и баритоны-
Проснулся тракт.
Квазисимфония клаксонов-
Увы, не в такт.

Игра с утра без партитуры
Течет ручьем,
А дирижерская натура
Тут не причем.

И сам не свой от этой жути.
Я много лет.
Мне не впервой шоссейным тутти
Встречать рассвет.

Движения вечного законы
Вершит народ.
Альты, басы и баритоны-
Круговорот.








Тишь в вышине оторочена пихтами.
Снег невесом – бесконечность украл.
Верхнее, Нижнее, Светлое, Тихое –
Кто вас придумал, озера? Урал...

играйся, милое дитя
скользи по времени беззвучно
мы можем жить благополучно
мы можем действовать шутя
перебирать страницы слов
и звуки леденцами няньчить
и если уколола пальчик
то капнет на коленку кровь
никто тебя не заколдует
лежать столетье в будуаре
не принудит бродить по хмари
ослиную накинув шкуру
ты даже черезчур живая
моя неспящая красотка
с такой-то прыткостью некроткой
бывает многое, сбывают
товар лежалый за мнгновенный
экспромт ума, но тела чаще
да мы ходить не...

Томленье духа и желанье плоти сливается в волшебном поцелуе...
Расставить запятые меж словами и точки между выдохом и вдохом,
забыть на время Хроноса проделки, в песках пустыни призрачной кочуя,
и вспомнить золотого меда вкус, стирая грань меж "хорошо" и "плохо".
Не повторять забавы малолетства, и горечь ржавую не пить из мрачных рек,
беречь великое богатство из наследства земных садов, и птичью радость - речь.
Поверить голубой звезде восхода , не повторяя всуе -имярек,
И жить. И петь...

Могила отца...
На граните роса -
Слёзы неба.

Всего одна лишь ночь, твое подарит время,
И, лишь одна звезда, заставит замолчать.
Ласканье рук и губ-все это только бремя,
Всего одна лишь ночь, остыть, но не устать.
Всего один лишь взгляд, и все забыть на ствете,
Один ненужный вздох, уснуть в твоих руках.
Проснуться и понять, что воспоминаньи эти,
Хранить как грань любви, но снова забывать.
Уйти с слезой дождя, уйти не попращавшись,
И молча целовать ненужные глаза.
И наступить на грязь, неволно замечтавшись,
И молча обожжет...

Баллансирую на тонкой грани

между днем и ночью... Осторожно,

отгоняю сумрак рассветом ранним,

встречаю солнце песней дорожной.

Тропинка узкая течет куда-то... Не знаю...

Двигаюсь на Зов Незримо-Вечный,

сквозь Мглу, медленно, шаг сверяю

с мнимым временем... И ветер встречный

треплет волосы, заплетает мысли.

Вдали блещет Свет... Неудержимо манит...

Слышу кто-то, наивно-беспечный,

капризно спорит и словом ранит.

В Том или Этом... В неведомом Мире,

звучат...

Я в тот вечер изрядно устала:
восемь раз танцевала «на бис».
Под конец чуть с шеста не упала:
от усталости руки тряслись.
В нашем клубе «на бис» вызывают
ну, от силы, разок или два.
Три почти никогда не бывает,
и понятно: «колеса», «трава»…
Мужичок до того охмуренный,
что стриптиз для него – как бега.
Нашпигован бумагой зеленой,
а мужского в нем нет ни фига.
Сунет, скажем, двадцатку под лифчик
и собою немыслимо горд.
Весь сияет, как школьник-счастливчик
и глядит свысока, будто...

Видишь, голуби хлебные крошки с ладони клюют.
Видишь, рыбы хватают наживку с железных крючков.
Ночь бессонная солнышку молится. Пару минут,
чтобы сон досмотреть,залетевший из рощи веков.

За всплывающей с грунта подводною желтою лодкой,
луч небесный беспечно по синему морю скользит.
Цирковая лошадка- по кругу. Бутылочку с водкой,
фрак в заплатах и маску веселую клоун хранит.

Запах старых опилок,пудовая гиря,окружность арены.
Гуттаперчивый мальчик под куполом цирка.Каштанка скулит...

она плакала сквозь ресницы
сквозь подушку, потекшую тушь
поцелуи, забытые лица
и луну в отражении луж
отрицае сердце разбитое
эту горькую правду и ложь
чашу бед до конца не испитую
любишь? не любишь.... ну что ж....
что же делать девчонке обижденной?
ведь еще далеко до утра
позабыта любовью унижена
и на грани зла и добра
мысли черным демоном бесятся
прогоняя целительный сон
наглотаться чего то? повеситься?
или просто шагнуть за балкон?
скоро высохнет, то что накрапапало
и...

Укоренилась ночь на фонарях
Чернильным деревом
В росе мигающих созвездий.
Лучами звезд приглаживая звуки,
Она стоит в дверях,
Пока закрытых для зари.
Она не помышляет о победе
Над светом. А невидимые ветви-руки
В широких черных рукавах
Обняли землю - лишь до половины. Смирив
Своих вассалов ненадолго прыть,
Земля вдыхает оромат опавших листьев.
А дело швах:
Листва на грани тленья...
Под древом ночи улицы, дворы
Впитали негу темени и лени,
Покорно ожидая вход зари.