Память ваша утеряна

Я вас люблю
И это мило
Хотя пути любви забыла
Не помню
Что такое свет
Любви и радости привет
Но сердце шепчет:
"Ты любима.. "
И может стоит ощутить
Весь тот порыв
Что в память всплыло
И сердце сердцем
Повторить...

Память жжётся крапивой фактов,
Получилось меня обидеть.
Расставанье- страданий трактор,
Распахало нутра обитель.

Больше нету травы зелёной,
Только борозды земляные.
Шелестят напоследок клёны,
Дальше будут мечты иные.

Тоже поле, другие злаки,
Обновлённые значит всходы.
Льётся дождик ручьями влаги.
Душу рвёт от сырой погоды.

Бьётся молния ожиданий,
Разрывая ствол на запчасти,
И сжигается цепь свиданий,
Оставляя следы исчадий.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015

Память шлейф воспоминаний
Вдруг накинет покрывалом,
И печаль былых страданий
Ядовитым, острым жалом
Хочет в душу вновь вонзиться
И обрушить жизнь в бессилье.
Даты, чувства, мысли, лица,
Словно, в старом кинофильме.

Всё изжито. Нет в том власти,
И волна атак отбита.
От губительной напасти -
Осознания защита.

Знать утерял человек Святость на планете!
Коль не перестают воевать на этом свете…
Вроде повсюду сейчас восстановили храмы,
Должны бы прекратиться военные драмы.

Ан нет, они всё больше и больше разрастаются
И тёмные сила зла, над человеком насмехаются,
А Господь в небесах слезою сутками умывается…
Поставить детей на путь праведный не получается.

В грехах люди погрязли на планете,- не каются,
А у Господа от увиденного, сердце разрывается!
Видать скоро лопнет у Господа его терпение...

Проснись перед рассветом майским,
И распахни закрытое окно.
Прими потоки свежей ласки,
И сон тебя покинет прочь.
В благоухающем цветеньи,
Вдохни прохлады аромат.
Ночные слёзы на цветке весеннем,
Росой янтарною блестят.
Слезой лучистою омыты лепестки,
Ты свой цветок найди,
И в своём сердце бережно храни.

загогулинка ракушка
тихо дремлет на окне
моря синего подружка
спит спокойно при луне

подниму ее и к уху
бывший домик поднесу
из округлой завитухи
шум услышу шу, шу, су!

раньше жил в ней рак отшельник,
до него моллюск рапан
рак был хищник да мошенник
гость моллюск из дальних стран

к нам приплыл на параходе
ту ракушку строил сам,
ел траву, но помер вроде
рака выловил пацан

Я – гладиолуса цветок,
Захвачен утренним морозом.
Я – клена сморщенный листок,
Зимы щемящая угроза.

Я - лапка умершей осы,
Лежу под слоем льда и снега.
Я – свет погаснувшей красы,
Звездой упавшей в море с неба.

Я - выстрел страшный, роковой.
Я – крик в ночи, как будто птицы.
Я - запах нефти над рекой.
Я – книги жженые страницы.

Я – наводненье талых вод.
Я – ожиданье новых бедствий.
Я – кругосветный, крестный ход
Из мрачных похоронных шествий.

Я - тьма кромешная и тишь...

Здесь когда-то кочевали Скифы
По велению своей судьбы.
В памяти о них остались мифы
И названья Дона и Лабы.

Да ещё заросшие курганы
Над могилами былых вождей.
Помнят завоёванные страны
Запах крови, гари и дождей!

Всё это давно минуло в вечность,
Не оставив лишнего следа.
Вехи нашей жизни скоротечной
Также смоет времени вода.

Жаль, что мы героев тех забыли
И не помним своего родства.
Эти Скифы – наши предки были,
Сгинув, как осенняя листва!

Что же нам тогда от них...

Не смотри на меня укоризнено,
Мира память осенним лицом.
Не кори, за нелепый путь жизненый,
Не пугай, неизбежным концом.

Знаю сам, за что нет мне прощения,
Но в днях прошлых, грехов не стереть.
И никак не убрать и мгновения,
Из того, что уже в мире есть.

Слишком долго я плыл по течению,
Жил не думая, что жизнь одна.
Что всему в ней — и мысли, и мнению,
Установлена миром цена.

Что за всё, будет взята с нас плата,
Что тому, что дано, равен спрос.
Что проклятием, нам дар таланта...

Нагая пустыня лежит, не дыша,
По ней тихо бродит печаль,
Безбрежность и дикость летят, не спеша,
В немую и вечную даль.

Тяжелыми плитами мертвой земли
Покрыто пустынное тело сухое,
Блестящий песок затвердевшей крови
Танцует среди пустоты и покоя.

Зачахло бесплодное тело пустыни,
Давно позабыло вкус нежной воды,
И в тихой агонии плоть ее стынет
От жарких лучей беспощадной звезды.

Лишь воют порою и стонут ветра,
И серое небо лишь скупо поплачет,
О том, как когда-то здесь...