Палец

Каждое слово бросается к Вам как самоубийца в окно.
Знакомый порядок трещит по швам, вращается веретено.
Колю себе палец – неужто игра? Зачем же никак не усну?
Лишь только устало закрою глаза – как снова иду по дну…
И там надо мною проносятся днища Ваших лихих кораблей,
Где остро-холодный на палубах свищет седой и древний Борей.
И полон теней и сокровищ их трюм, и странно проложен маршрут…
Я чувствую как вы печально-угрюм, как Ваши минуты бегут…
Уже не ребенок, еще не невеста, стремлюсь...

Я люблю вас – глаза ваши, губы и волосы,
Вас, усталых, что стали, до времени, старыми,
Вас, убогих, которых газетные полосы
Что ни день – то бесстыдными славят фанфарами!

Сколько раз вас морочили, мяли, ворочали,
Сколько раз соблазняли соблазнами тщетными…
И как черти вы злы, и как ветер отходчивы,
И – скупцы! – до чего ж вы бываете щедрыми!

Она стоит – печальница
Всех сущих на земле,
Стоит, висит, качается
В автобусной петле.

А может, это поручни…
Да, впрочем, все...

Заболело сердце у меня
Среди поля чистого,
Расседлаю своего коня
Буйного да быстрого.
Золотую гриву расчешу
Ласковыми гребнями,
Воздухом одним с тобой дышу,
Друг ты мой серебряный.

Облака над речкою клубят.
Помню, в день гороховый
Из-под кобылицы взял тебя
Жеребёнком крохотным.
Норовил за палец укусить,
Всё козлил да взбрыкивал.
Понял я тогда: друзьями быть
Нам с тобою выпало.

И с тех пор стало тесно мне в доме моём
И в весёлую ночь, и задумчивым днём,
И с тех пор стали...

Огни прибрежных кабачков лениво щурятся на море
И ночи бархатный покров, как ризы в Троицком соборе.

Сижу за столиком с тобой, смотрю в глаза – аквамарины,
Дым сигарет над головой – мазки Лотрековской картины.

Дрожит свеча в твоих зрачках, как на волнах наш плот вращая,
Последний солнца луч зачах, лачуги в замки превращая.

Так хорошо нам тет-а-тет, как в лёгком праздничном фиакре,
Вдруг на эстраду влез Поэт, решив сразиться с Пенелягре!

Он был нескладен этот лох, но изливал...

Битвы словесной стихла гроза.
Полные гнева, супруг и супруга
Молча стояли друг против друга,
Сузив от ненависти глаза.

Все корабли за собою сожгли,
Вспомнили все, что было плохого.
Каждый поступок и каждое слово -
Все, не щадя, на свет извлекли.

Годы их дружбы, сердец их биенье -
Все перечеркнуто без сожаленья.
Часто на свете так получается:
В ссоре хорошее забывается.

Тихо. Обоим уже не до споров.
Каждый умолк, губу закусив.
Нынче не просто домашняя ссора,
Нынче конец...

«Не бойся и не ужасайся;
Возьми с собой в достатке сил
К войне способных, отравляйся
До Гая» - ночью говорил
Тот, кто к Навину приходил.

«ГАИ предам в твои Я руки,
Их будки, землю, палисад.
Ворвёшься в город ты без стука,
Царя посадишь на шпагат
И разоришь Гаишный град.

Что сделал ты с Иерихоном
Сегодня с Гаем повтори -
Заставь сжевать свои погоны,
И пусть потом гад говорит
Про негорящий габарит.

Взять не забудь с собою спички,
Чертог врага дотла спали,
И только скот, свою...

Ты далеко, а я блин рядом
С голимою своей тоской
А пацаны исходят ядом -
Ты думаешь, братан, на кой
Об этой (о тебе ну то есть)?
Забудь, наплюй и разотри
А я пишу уже не повесть
Роман конкретно о любви
Нанизываю буквы в строчки,
Такая шняга, охренеть
Мне кажутся пустыми ночи
И в листьях чудится мне медь
Медвежьей шерсти шелк и нега
И шелест быстрых птичих крыл
Эх, ёшкин палец, ща бы снега
Я б сердце в этот снег зарыл

Нервным был и возбудимым
Иегова. За народ
Свой обиженный любимый
Кого хочешь Он дубиной
Пополам перешибёт.

Разом снять сомненья дабы
В том, Кто истинно велик -
Сильного в мгновенье слабой
Снежной сделает Он бабой
И растопит как ледник.

От убийства до кастраций
Племенной Бог преуспел.
От его возмездья акций
Море сделается Красным
От утопленников тел.

Спорить с Богом, что природу
Вызывать на смертный бой,
Где не избежать урону -
Говорили Фараону.
Не послушал… Ну, тупой...

Волк сытый в клетке смотрит грустно,
Его в ней держит человек.
Шерсть клочьями, во взгляде пусто.
Он не живёт, а доживает век.

Мальчишка громко : ,,Паф» - сказал.
Нацелив палец на него.
Волк рыкнув, голову поднял:
Зверинное проснулось есстество.

Огонь в глазах — он ВОЛК, он разорвёт!
Но клетка крепкая из стали.
И он меж прутьев не пройдёт.
И вновь глаза его устали.

Служитель в грязных сапогах,
Ступая ими на песок.
Зайдёт к нему не зная страх,
Даст мяса тухлого кусок.

Волк...

И воспел Давид песнь Господу в тот день,
Когда Бог от всех врагов его избавил.
Но любой плетень отбрасывает тень,
И Давид не исключение из правил.

Мы послушаем его благую песнь.
Победителей, хоть говорят, не судят,
Но попробуем понять, где в песне лесть,
А где просто царь мозги вправляет людям.

«Бог – моя твердыня, крепость и скала,
На Него я в своих действах уповаю,
Ограждение моё, копьё Он и стрела,
Меч разящий (то есть всё, чем убивают).

От всех бед меня не раз Спаситель мой...