Пахнет хлебом

Уборка на Дону в разгаре,
А погода впрямь в угаре…
Дожди не прекращаются,
Хлеборобы не улыбаются.

Хлеб уродился не плохой,
А взять его непроста рукой…
У кого комбайнов много,
Убирать будут они не долго.

Погожие дни перепадать будут,
За неделю уберут и хлеба не
пропадут,
А у кого техники не в достатке…
Уборка будет в полной запарке.

Вот кому с техникой помогать!
Чтоб зерно без потерь убирать,
А у нас комбайн в такой цене…
Не по карману хлеборобу нигде.

Государство обязано...

Есть на Дону, ещё вот такие казаки!
Они в земледелии, по жизни вояки…
Трудятся они не покладая своих рук,
Во время уборочной страды, забывая
своих подруг.

Чтоб успеть урожай убрать без потерь
И зябь осеннею, поднять поскорей…
До первых морозов, вспахать все поля,
Чтоб весенней влагой, напиталась земля.

А весной вновь засеять семена в полях…
Вот на таких красивых, железных конях!
Любо на такую технику смотреть сейчас,
Хотя для хлебороба, дороговата она
подчас.

Хлеборобам...

В семидесятые на весенней посевной,
Трудился наш казак на Дону родной!
Дружно они трудились в донских полях,
Вот на таких колёсных железных конях.

Обед привозили хлеборобам завсегда…
Чтоб трудились ребята в полях допоздна!
Но бывало, трудились и сутками казаки,
Донские земледельцы в родной степи.

Чтоб засеять донские все в степи поля,
Чтоб не пустовала донская наша земля…
Трудились казаки не покладая своих рук,
Забывая во время посевной, своих подруг.

Чтоб союзная страна вся с...

Валерий Борисович встанет в семь
И заварит жиденький чай...
Намажет плесень на черствый хлеб
И шепнет кому-то: "Прощай"...

Валерий Борисович старый портфель
Набьет до отказа идеями
И, сутулясь под весом житейских проблем,
Поспешит в академию...

Валерий Борисович живет для того,
Чтоб изменить этот пошлый мир...
Но мир, как всегда, будет сильней...
Да и что может сделать один?

Валерий Борисович учит других,
Как прожить в этом мире без бед...
Но когда он приходит с работы домой...

Опять один жду наступления Ночи,
Последний лучик солнца скрылся в небесах,
Прийти ко мне никто не может и не хочет,
А мне плевать на всех, я чую только страх.

Луна в глаза, а темнота мне светит в душу,
Дух одиночества смеётся в темноте,
Мне не смешно, наоборот мне много хуже,
Чем вам, сидящим в тёплой конуре.

Квадрат окна рисует страшную картину -
Ночь заступила в караул, сменила день,
Она плетёт свою гнилую паутину,
Я разорву её и быстро спрячусь в тень.

Забрал у Ночи я её...

Просто смотрю
глазами в пустой голове,
движения тела не в счёт, я забыл, что такое дышать между нот,
я учусь выходить за забор.

Когда я родился,
солнце вставало утром,
телевизор – учитель,
я - плохой ученик,
твоё солнце это слово.

Боже, я убил Бога,
двести вольт – не номер,
сестра в платье просит копейку,
я ей объясняю, что она дура.

Эй, это ли я?
Птицы говорят, что это не я,
кипяток обжигает руки,
нам нужен лёд,
что за бред?

Я дарю тебе эту ерунду...

Схватив за хвост почти(!) Волчицу,
В замужестве слыла Лисицей,
Волк бросил тушку(!) на хребет
И, по тропе, как в небылице,
Не с "красной шапочкой", с амбицией,
Погнал, как помните, к норе...

Лес загудел от "хамства" Волка,
Перевоплощения Лисы.
Медведь, в "Суде", не видя толку
Побрёл к Медведице... Песцы,
Играя мехом, тихо смолкли,
Решили подождать весны,
И, поменяв(!), подобно Волку,
Свою песцовую, блин, норку
В берлогах счастье обрести.
Чтоб шкурки их, забыв иголки,
В шубах...

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...

Я боюсь нашей встречи с тобою,
Я боюсь нашей жизни вдвоём.
Потому что любви мы не стоим:
Слишком мелко на свете живём.

Я боюсь опалить тебя жаром,
Я боюсь опалиться тобой.
Ведь недаром любовь как пожаром
Напитала весь воздух собой.

Я боюсь, стены рухнут и небо
Вдруг свернётся листочком сухим.
Я боюсь, что не хватит нам хлеба,
Хлеба жизни, который едим.

Этот страх от рожденья знакомый,
Этот страх разъедает меня,
Но любовь разрушает оковы
И царить начинает шутя.

От любви...

Зуд страниц обозначил неделю,
Смелый сын очертал себе холст,

2004-10-29 19:03:01

Ang:
Вот польются пиитовы трели,
Кисти, краски, палитры на стол.
2004-10-29 21:10:59

Lat:
С разговором синицы сидели
И балдели от красочных строф.
2004-10-30 10:38:04

Фома:
Незаметно вся жизнь пролетела
И прощальную песню спел поп.
2004-10-30 13:11:20

Lat:
Поклонилась старуха, свечку зажгла,
На алтарь свою пенсию всю отнесла.
2004-10-31 00:35:06

Гоша:
И купили священники птицам...