Падению

То одно, то другое,
А то враз всё во всём.
Жизнь лишает покоя,
То добром, а то злом.

В окне солнечный зайчик,
Ослепив, промелькнёт.
Случай пнув словно мячик,
Отправляет в полёт.

Я не спорю с судьбою,
Я живу сквозь неё.
Больших планов не строю,
Знаю место своё.

Жизнь то песня, то проза,
То мечта, то расчёт.
То веселье, то слёзы,
То паденье, то взлёт.

И одно, и другое,
И всё разом во всём.
Мир смешав меж собою,
Прячет зло под добром.
Марковцев Ю.

Карета, на которой был привезён раненый князь, находится в экспозиции музея города Юрьев-Польский Владимирской области.
.

Карета. Молчалив свидетель
предсмертных мыслей и тревог.
Осины сентябрём раздеты.
Как чёрен лист лесных дорог.

***

Иверии потомок дерзкий:

геройский князь, пример солдат

и баловень войны почтенный...

Вот смерти подошла пора.

.

-- На всё решусь, иметь бы счастье

России славу увидать;

и крови до последней капли

не жаль виктории...

.
Ожидание святых пророков

источило ветхий долгий век;

под чертою длинных тленных сроков

искупится человека грех.

.

Возведённая в святых святая –

новый век рождается, грядёт –

по ступеням храма поднимаясь,

мир к спасенью Дева приведёт.

.

Здесь, под сенью тихою алтарной,

где хранитель с Богом говорил,

благодать небес коснулась тайной,

даром свыше Ангел озарил.

.

Навсегда ребёнка страх покинул,

и звезда надежды поднялась…

Промыслитель пропасть...

*
Владимирская Русь… Судьба
веками возрастала верой;
исконная горька мольба…
Церквей непреходящей мерой
отмерена на все века
дорога непреложной далью,
накрытая, как белой шалью, ––
лишь Богом навсегда крепка.
Введенский двухсотлетний храм
над снежною долиной русской ––
к тебе неторопливой, узкой
дорогой, как на небеса,
иду по заметённой жизни
к Отечеству, к святой Отчизне…
За два лишь полноценных века
увидевший расцвета время,
безвременье, насилья бремя ––
но душу, сердце...

Мистерий и сказаний таинство,
Уже как прежде не зовёт.
Уж всё-равно что в них скрывается,
Падений жуть иль ввысь полёт.

Стеклом застыла мутноватым,
Воды жизнь, став бездушным льдом.
Комком изломанным, помятым,
Душа уснула, вмёрзнув в нём.

Перебирает мир дней чётки,
На нити пасмурных времён.
И горький, словно глоток водки,
Вздох из груди, как-будто стон.

Грустить не буду — отгрустила,
Во мне моя душа давно.
Она уснув, чувств жар забыла,
И мне, всё стало всё-равно.

Всё всё...

Я в бокал до краёв,
Налил радость вина.
И согрев в жилах кровь,
Опьяняет она.

Я всю ночь до зари,
Буду пить сам на сам.
Не открою дверИ,
Не друзьям, не врагам.

Буду в пьяном хмелю,
В бокал песни кричать.
О том как я люблю,
Жизнь и Родину-Мать.

И что знал я в судьбе,
И паденье, и взлёт.
Ветер воем в трубе,
Со мной вместе споёт.

Вновь и вновь я вина,
Наливал до краёв.
Вновь и вновь пил до дна,
За мечту и любовь...
Марковцев Ю.

Рыжий лист в гладь пруда,
Уронил листопад.
Тёмным взглядом вода,
Посмотрела назад.

Вот и лето уже,
Тёплым сном позади.
О нём память в душе,
И свет грусти в груди.

Обняв небо крылом,
Стая птиц песнь споёт.
В южный край за теплом,
Унесёт их полёт.

Царапнёт гладь пруда,
Волной ряби морщин.
Беззаботный всегда,
Ветер, бурь буйных сын.

Листопад-листопад,
В Вечный сон лист несёт.
В жёлтой осени взгляд,
В смерть, в паденье-полёт...
Марковцев Ю.

Поделился я с миром печалями,
И насмешку в ответ получил.
Их за слабость признав, меня хаяли,
Приписав мне отсутствие сил.

Поделился я радостью с миром,
Обозвали меня хвастуном.
И завидуя, повод к обидам,
Отыскали, назвав подлецом.

Поделился я светом догадки,
Приписали мне слабость ума.
Обругали, набором слов гадким,
Запретив, посещать их дома.

Поделился я чувственной страстью,
К пошлякам, был причислен ханжой.
И забытый, друзей бОльшей частью,
Был презрен и не понят толпой...

Забыть — не рваться, не стремиться,
Забыть — не быть, не знать, не стать.
Забыть — и раненою птицей,
На землю — стылую — упасть.

Простить — и близких, и далёких,
Простить — и малых, и больших.
Простить — и добрых, и жестоких,
Простить — и вас, и нас, и их.

Презреть — и радости, и беды,
Презреть — богатство с нищетой.
Презреть — паденья и победы,
Презреть — и сердцем, и душой.

Отдать — и явность, и неявность,
Отдать — и вольности, и плен.
Отдать — обыденность и странность...

Ветер взвоет за окошком дико,
И качнёт в припадке буйства дом.
Хлопнут ставни, заскрипит калитка,
Из окна, дохнёт тьма холодком.

Жуть страшилок детских густым мраком,
Из углов зловеще поглядит.
И забытой тайны острым страхом,
Царапнёт безмолвия гранит.

Жутковатой сладости падений,
Детских лет, страшилок мир сродни.
В нём тревога тайн прикосновений,
И загадок мутные огни.

Нет в страшилках подлости коварства,
В детских страхах бархатная мгла.
Без расчёта хитрого лукавства,
Без...