Падению

В белой обложке книга февральского сна.
Падает под ноги лист смятый, последний...
Там, где увидишь во всем ты тени и пепел,
Шепот и шелест выберет снова тебя.
Можно отречься от букв в тишине высоты
И написать о прошедшем терновую строчку,
Слышать таинственный знак шелковой красоты,
Тот, что и нас и молчание пишет построчно.
О, невесомая... нежная жажда моя,
В листьях вчерашних сними с меня эту корону!
Мне из ладоней достань эти гвозди из льда,
Выпей стихи и отдай меня белому слову...

Если в пути споткнулся и упал,
То никогда назад не возвращайся, -
Представь себе, что ты мудрее стал,
А в выбранном пути не сомневайся!

Не повернуть часы назад,
И не вернуть былое.
Я знаю тех, кто был бы рад,
Но это всё – пустое…

Отмечен наш земной маршрут
Паденьями и взлётами,
И пусть те, кто вослед придут,
Не будут идиотами.

Жизнь – бег по кругу, в суете,
Но стоит попытаться –
Как я, как он – как эти все,
Кто думал вверх подняться.

Ведь если честно, то не все
Живут, как идиоты:
С умом и верой в голове,
Возможно в жизни что – то!

Октябрь – 2016 г


© Copyright: Анатолий Гуркин, 2017
Свидетельство о...

Невостребован, не нужен,
Не обласкан, не побит.
Одиночеством оглушен,
И душа его болит.

Разъедает душу серость,
Как коррозия металл.
Он большому миру мелкость,
Своих целей понимал.

Для хозяев чужих жизней,
Был он пешкой — не ферзёй.
Но хранимый Волей Высшей,
Не растоптан был судьбой.

Был горяч, но был остужен,
Льдом чужих, суровых правд.
И безмолвию отдушин,
Их в душе найдя, был рад.

Невостребован, не нужен,
Не обласкан, не побит.
В отраженье неба в луже,
Он в падении...

Как твой недолог век
И тела вес ничтожен,
Рот стёрт при линьке кожи,
С ним грусть и смех.
Остались тут вдвоём
Лишь зрение и запах.
Полёт самцов и самок.
Весь окоём
Похож на зимний снег
Среди начала лета.
Судьба подёнки в этом
У страстных нег.

Не каждому дано
Почувствовать два мира.
Дно, высота эфира
Смысл одного
Слияния стихий
Безумного зачатья,
Где есть мгновенье счастья,
Где за грехи
Самцы погибнут вмиг,
А самочки попозже,
Но очень скоро тоже,
Жизнь подарив...

Бедная наша... Россиюшка Мать!
Сколько можно народу страдать?
Год новый начался, а сколь жертв???
Прости меня здесь, - наш Президент.
Когда ж чиновник начнёт трудиться,
А не окладом высоким гордиться…
Вот в Кемерове очередная беда!
В торговом центре горела детвора.
Да и взрослые там тоже гибли!
С четвертого этажа от огня прыгали…
Разбиваясь о бордюр, об асфальт,
Уходя из этой жизни в небесный рай.
Где ж в этот момент, спасатели были?
Или свои обязанности они забыли,
Что обязаны...

Я ещё пока не знаю,
Куда путь в сей раз ведёт.
Подошёл опять я к краю,
Стал падением полёт.

Жутковатая в нём сладость,
Тянет — в бездну взгляд её.
Тело сковывает слабость,
Безразлично бытиё.

За окном щебечут птицы,
Вот и к нам пришла весна.
В луже, солнца лик искрится,
Всплыв из мутной жижи дна.

Не измазать в грязи света,
И ослепит бликом он.
И я в тень шагнул запрета,
И она со всех сторон.

Я загадывать не стану,
Что да как там и почём.
Всё пройдёт, цветы завянут,
Свет...

Я в глаза целовал Весну...
Странные и хмельные инициалы её судьбы.
Кааба взгляда, аравийский запах волос...
Это влажное «ты»... Я губами шепчу огонь.
Оставайся на губах и ладонях моих женскою правотой.
Говоря, говори ладоням - "ты мой".

Я так давно не говорил тебе дрожью чернил
Таких живых и бренных, черных и красных чернил...
Пыл словаря... Воздух разлитый,
Золотое отчаянье льва - молитвы...
О, как пахла ты теснотой.
Моё счастье острей, чем вдох...
Хрупкая кожа ночей... Я с тобой...

Это не вопрос ли веры
Чтобы наши души научились говорить...
Ты еще способен удивляться миру?
Не способный уместить себя в одном...
Я осмелюсь утверждать, что ты незрячий,
Ты читаешь или слушаешь слова
И не видишь в них ни запаха, ни цвета, ни соблазна.
Это еще одно доказательство твоего безумия....
То безумье, благодаря которому
Возможны и самые отвратительные падения и прекраснейшие взлеты...
Душа в твоем смертном теле...
Разве ты еще не научился быть абсолютно одиноким?
Ты идешь...

У подножия сумерек солнца заплетаются листья в капли...
Где на ветках немного крови от падения с них птенцов,
Где на ветках так много боли и дрожания голосов,
Где по нитям уходят к птицам, расплатившись с гнездом взросленьем,
И по голосу плоти ищут руки, что отдают тепло,
И летят они сквозь задыхаться, растворяться и разбиваться,
Выпадающие в теплый ливень, в тот полет, что в них смотрит сном.
Время, воздухом переспелым, веер ветра вменив крылатым,
Кувыркается в ветре взмахов...