Ответ троллю

Нас зарезали быстро... И дольше точили ножи.
По углам мельтешили голодные злобные черти.
Мы покинули мир непонятный как Жизнь не по лжи.
И вдвоем оказались в объятьях сияющей Смерти.

Мы с Тобой проскочили Высокий Безжалостный Свет.
Яркий, слезы из глаз, ослепительный будда Майтрейя
Нас встречал на престоле Вселенной, где Времени нет.
Нет страданий. Наград. Нет Судьбы. Где никто не стареет.

Ослепительный Свет, Абсолютная Суть Бытия
Бесконечность Пространства. Безличная Белая Бездна...

Прекрасное чёрное чудище
Баюкало детку свою:
– Поспи, моё солнышко, чуть ещё,
Я песню тебе напою.

Пока не осыпался росами
Полуночных красок триптих,
Ты дремлешь с немыми вопросами,
А я отвечаю на них.

О тайнах больших и загадочных
В пещерах за горным хребтом,
О том, как рождаются бабочки
И как улетают потом.

О маленьких гномах и золоте,
О каменных троллях в глуши,
О том, как на севере холодно,
О безднах, где нет ни души.

О море, где парусник плавает,
О небе, где птица...

Пространство, ниспадающее к Летам,
Шагренью зацветает колдовской,
Пугая небодержцев, по приметам
Зиждится на хаоснице покой.

Иголок стог, спрессованный тепла
Янтарным утюгом, цветы и осы,
И клеверная готика села
Горят, багря небесные откосы.

Горит сие вольготно, а и мы
Недавно хорошо еще горели,
Свои жизнеприходные псалмы
Пеяли ангелочкам, в акварели

Рельефные порфировая мгла
Сливалась, паки розовое масло
Текло на те образницы, игла
Стрибога колченогого (не гасло

Тогда...

Я творю..., неизменно впадая в раздумья,
что, по доле, с лихвой, предъявляют злой счёт...
Жди ж, Шекспир, и тебя, Гений Мой, Вольнодумия,
запростяк ( коль захочет )...- к рукам приберёт!
И не будет нелепых дерзаний-сомнений,
что бездарным Титанам — всегда — по нутру...,
а, тем паче, в блужданиях ночных рассуждений,
осуждающих разума бред..., поутру...
Вот и Пушкин, попавшийся некогда..., как-то...,
чрез мои же пародии ( Мне же — сверх мер! )...
А теперь, не пора ли встряхнуться, де...

О если б мог, подобно матерьялу
Тебя, подобно гипсу приручить,
Чтобы навек устала плоть любить
И жизнь не мчалась к мертвому началу,
Но ты живешь и не устанешь жить.

И мириады глаз глядят в тебя
Из тех пространств, что и для них кишели
Небесными телами, и ужели
Я сам живу, все мертвое любя,
И ты живешь, и нас дробят недели,

Ответь, к чему безмолвствия печать
Устам, еще не знавшим кармной глины,
Возбранно меж успенных и молчать,
И ложию скверниться, цеппелины

Я с ангелами звал...

Пусть приходят к тебе только добрые сны,
Сны, где небо - бездонное, чистое,
Где в бескрайних полях и на тропах лесных
Встретишь эльфов с глазами лучистыми.

Благородны черты древних рун, быль баллад,
И светлы их напевы печальные.
В стане Перворождённых и я был бы рад
Отогреться во снах твоих чаянных.

Где подгорные гномы, щедры и горды,
Выставляют богатства несметные
И чеканят дары, из глубинной руды
Выплавляя металлы секретные.

Где морщинистых троллей дорожная рать...

Театральные страсти реальны,
Лицедейством их грех называть.
Пусть актеры бывают скандальны, -
Не о них: «мол - ни дать, ни взять».

Бесконечное жизней множество
Проживают, играя роли.
В их архиве - герои, ничтожества,
Короли и шуты, дровосеки и тролли...

Путь актеров коврами не выстлан,
Хоть цветами усеян бывает.
Как, сыграв подлеца, оставаться чистым?
Как же не сердце не остывает?

Как умеют перевоплотиться,
Когда роли - не их естество?
Невозможно актером родиться,
Можно...

Во глубине степей канзасских
Обкурен хмур и нелюдин,
Наследник всех сирот казанских,
Жил на отшибе чёрт один .

Звался не хтро- Джоном Смитом.
Ни кузнецом ни палачём ,
А был он фермером забитым
И по округе слыл бичём.

Его жилище представляло
Собой не царский павильон,
А весь плакатами секс пистолз
Обклеянный тепляк вагон.

Жена его ,Смит тоже Анна ,
Чтоб не гласил сухой закон
Всегда была как сука пьяна
В ход даже шёл одеколон.

Дочурка Элли с малых лет
Играла в покер и...

Боготворим бессмыслицу дебатов,
абсурдность споров. Рвется мира нить.
Две истины при помощи легато,
как ноты две, нельзя соединить.
Две точки зрения, атака за атакой.
Победы жаждут, но не истин. Двух
эго синтез. Вальс или сиртаки?
Что тяжелей, железо или пух?
Слова и деньги жаль бросать на ветер,
вернутся черной шляпой Муми-тролля.
Воскреснет чудом бедный юный Вертер,
и расплодятся повсеместно Долли.

Семь злаков в поле. Семь холмов в столице.
-Сосна, привет!...-Приветик!- хвойной...

Никакой романтики в Петербурге уже не осталось…
Серое небо, серые люди, разочарование, сплин и усталость.
Все продано, пропито, выжжено, завешано воплем рекламы.
И город прячет глаза воровато в подъезды, в помойки, в подвалы.

Очищены мэрией улицы от музыкантов, художников, нищих.
Но стало ли лучше прогуливаться? Что ни шаг – плати, дружок, тыщу.
А люди спешат раздраженные, толкутся в вагонах метро.
И давят прохожих водители – цинично, как глупых ворон.

Бездарность построек окраин...