Ответ Эдуарду Асадову

Я обещал вернуться целым.


Мои молитвы по воде босой
Ступней уставших к ногам вестей;
Да будет светел наш теплый дом,
Да будет не пустотелым день.
И ночь пьяна, и безумен бал!
Наш алый вальс, где мы «воевали»...
И будут руки всегда верны,
И будут вёсны всегда в финале.
Пусть будет бронзовый наш восторг
Катиться к югу, минуя север,
В ночь накануне, когда мой Бог
Не возвратиться к моей постели.
Пусть наши кони наперегонки
Летят, в степях тишину сбивая,
Пусть в том мгновении жар...

"из красных янтарей светильники горят"

Тембр нежный серебристый,
Постепенно замирающий...
Шепот звезд...
Ханг и арфа...
Вальс на ветвях,
И это звучание,
Где снова белееют снега,
Недоговаривая
Все слова
Исчезнувших...
Жизнь - как несколько слов,
Где каждый выбирает свои.

Затихание шепота взгляда,
Слезы в вершинах воздуха.
Равное видится только в молчании равных...
Мы смотрим друг другу в глаза, не говоря ни слова...
Это молчание создано чтоб не завершаться ничему..
Будто...

Дыши, дыши всем тем, что есть в тебе...
Ни на мгновенье не забыв зачем дышала,
Зачем под вечер музыку роняла
На свиток белого листа души,
На тишину и отголоски дня,
На все "нельзя", на все "так невозможно"...
Храни тебя, Господь Храни тебя...
За теплоту твою, похожую на солнце
Среди бесчисленного воронья.


© Copyright: Эдуард Дэлюж, 2017
Свидетельство о публикации №117121900334

Я впущу в комнату осенние листья -
Багряный берег мгновения между ударами сердца Вечности
И напишу по живому от третьего лица:
Он узнавал тьму по отсутствию в ней души,
А темноту по отсутствию огней.
У него было две женщины -
Она и поэзия, поэзия и она...
И он не видел в них различия.
Ее рука, протянутая для поцелуя, была рукой судьбы.
И черная ночь плыла тогда над ними одними.
Она была ему одна
В том переполненном людьми мире.
Он был не вечен,
Но она обещала ему иное...

Неповторимой... говорящей «не вернусь»...
Прекрасен день, и тень его улыбки,
И тонут листья в золоте великом,
Того, что каждым словом - наизусть.
Геральдика божественных аллей,
Ярким родством в мое нагое тело...
Я, посягающий на музыку Предела,
Глаз глубину услышать не боюсь.
Раздвоен воздух безупречно... Пополам
Забвенье в поры тесноты, безумством Лира...
И собирает дань со встречных Красота...
И отдает их тишине пунктира.
И маска на обветренных губах,
И скальпеля родство и...

Запоминай вдоль тела танец рук,
Запоминай риторику огня,
Роняющую строки жарко вслух
Губами в губы на санскрите языка.
Всей вседозволенностью,
Временем читай
На коже полыхающий минор
Темных ночей и трепет жарких рук,
Развязанных под властью сквозняка.
Запоминай -
Я больше чем любовь
В той поднебесной, где рождается тарО
Под небом, где так сухо и легко
Цветет шанхайским золотом строка.
Цветет, переименованная в жизнь,
На черный день запрятанная в свет
В лад золотой и карту...

Этот пронзительный
Кинжальный золотой
Перетекает и уходит забывать,
Дав обрести и все раздать,
Укрыться дав и холод одолеть.
Вернуться и неслышно говорить,
Где острый глубоко проникнет в тень.
И накрест в каждый жест
Скользить,
И забывать, и вспоминать слова...
Сквозной - сквозной
Дышать тобой всегда,
И медленный превозмогая ход
Ключиц, ключей
Сквозь лепестки огня
Пой под откос,
Врастая в гибкость тел.
Текут по краю отзвуки -
Всё здесь...
Открытое живое... не владей.
Всё...

Флейты ветвей взлетели,
Плачьте,вершите кружащих -
Кровные жалобы богу
Музыкой губ дрожащих.
Темных плодов отверстья
Помнят цветенье звуков
В полой, как сон, сердцевине
Смысл прозрачно-знаков.
О неизменности верить...
Ты отпусти... не надо
Помнить тяжелой водою,
Воздухом поминутно.
Входит любовь под кожу...
Бабочка сердца, не бойся,
Слушая вечную флейту,
Отпусти наше имя летать.
Слушай бездонность, слушай:
Все, что течет – обратность,
Всё, что растет тяжелеет,
Берег...

Мы вышли к большой воде,
Мы молча облачились в бренное.
Мы все одинаково смертны
И в этом свое обаянье.
Мы равновелики и в этом своя суть.
Мы не заметили как осиротели,
Вода смягчила нам речь
И мы прошли сквозь кулисы.
Глотки становились остры,
Мы касались кожи,
Мы отряхивали песок с себя
И сходили со своих шагов,
Чувство утраты всегда приходило вместе с пробуждением.
И кто-то искренний подливал нам новой воды.
И было в ней чувство превосходства и лукавства.
Мы учились...

Обучи мое тело, жертвенный нож.
На равнине войны я любви присягал обнаженным.
Мы там выжили с ней.
Мир причислил нас к прокаженным,
Когда трепет души обнимал этот жертвенный нож.
Мы там выжили с ней
В стороне от безумного мира...
В тех касаниях, что неподвластны даже перу.
В нас звучал алый бог
И акафист, прикрывший нам спины,
Белым воинством лёг дорогою поутру.
Так возьми черный мёд,
Зачеркни и пиши за пределы
Этим белым, целующим
Стигматы листа.
Светлой болью пиши,
И сжимай...