Отцвела липа

По Новосибирской вдоль Сенкт-Петербурга...
За узкоколейкой – в рощице просвет...
-- Господа, сходитесь! – И ударил гулко
Выстрел невозвратный – и упал поэт...

Возле тихой рощи катится троллейбус.
Искрами контактов вспыхивает мгла...
Может потому Россия все болеет,
Что она Поэта не уберегла.

Клен осиротелый - поминальной свечкой,
А сентябрьский дождик - по Поэту плач...
В этой тихой роще, здесь, за Черной речкой
Мать-Россию в сердце поразил палач.

В веке-людоеде -- новые...

Три угла. Три сосны на развилке дороги.
Тортик с розовым кремом и липовый чай...
День воскресный, ты зря обиваешь пороги.
На неделе две пятницы? Милый, прощай.
Легким ветром уносится синяя птица,
над рекою измен убывает Луна.
Время снегом колючим легло на ресницы,
заморозило сказку счастливого сна.
Мне пора на свободу, колечка не жалко,
тортик с розовым кремом ты сам доедай.
Чай из липы заваришь для новой товарки,
что невесел-то? Ключик на полке. Прощай.

Пахнет странно,
Пахнет странным,
Пахнет запахом туманным.

Октябрем, опавшим чем-то.
Там-то, тем-то.

Я люблю дышать на правом,
А на левом с сигаретой
Мне идти дымить и правым,
Оставаться в дымке этой.
Нет, дышать всего приятней
Там где липа, у завода.
Там уж осенью опрятной
Отдыхаешь четверть года.

Запах моря здесь не слышен.
Здесь мы углекислым дышим.

Выдох-вдох, выдох-вдох.
Все! Издох.

Графская поляна,
Роща, Спасов скит.
В воздухе медвяно
Тишина дрожит.

Липы в два обхвата,
Плес и перекат,
Вечер, мальвы, хата,
Да пологий скат.

Солнцем цвета меди
Догорает день.
Время, бег замедлив,
Тянется, как тень.

Берег сном подернут.
Медленный закат.
Все в краю озерном,
Как сто лет назад.

Твой грех меня вознес до неба,
Твой грех меня засыпал снегом
И всколыхнул меня до недр,
Как врезавшаяся торпеда.

Я стал другим, я стал счастливым...
Как много оказалось липой
После того, как мы сгорели
Дотла на вспыхнувшей постели.

Где мне искать тебя, милая?..
В парке, где липа цветет?
В роще, где песни унылые
птица лесная поет?

В море ли, лунною стежкою
ты незаметно пройдешь,
звездною синею крошкою
с гребня волны упадешь?

В небо ли, радужной лестницей
ты, словно нимфа, взбежишь
или голубкой - прелестницей
над головой пролетишь?

Где б ты не пряталась, милая:
в небе ли, в роще, в саду,
в сказке с нечистою силою –
знай, что тебя я найду!

Чистопрудный - лебеди,
Лодочки у берега,
Тополь, пух роняющий,
Ароматы лип.
Все скамейки заняты,
Свет и тень поделены.
И в дрожащем мареве
Яркий солнца нимб.
И жара, убитая
Кондиционерами,
Распалясь, безумствует
В скверах и садах.
Город задыхается -
Май шагает яростно,
Отдаваясь грохотом
В наших головах.

Была весенняя метель-
сырого снега пляска.
Снег лип на черную шинель,
и выглядел, как в сказке,
тот черноусый лейтенант
у крутобедрой лодки,
не комплиментов, а команд
взыскующей кокотке.
Звучал над пирсами ревун,
как зов нетерпеливый,
а свет служивых псевдолун
впивался в тьму залива
и освещал холеный бок
соперницы невольной,
да холодком плескал в висок.

...И ей - поныне больно.

На старой лавочке, в старом дворике,
Где липы кивают мохнатыми шапками,
Где игрища спорятся детскою сворою,
Дышало счастие воздухом сладким.

Носилось дворами, да лузгало семечки,
Срывало траву, да подъездами пряталось,
Искало себе влюбленность беспечную,
Да нежным стеснением от нее маялось.

У ржавых качелей, в тихом дворике,
Где пахнет черемухой, грушей и яблоней,
Кострищем с картошкой, меж тропок окольных,
Сидела душа на знакомой завалинке.

Ты на меня так удивленно не гляди.
Я - не купец, мне дела нет до торга.
Прими мой дар тебе – мгновение любви,
мгновение забытого восторга,
щемящее волнение в груди
и нежность с легким ароматом липы.
Не примешь – глухо вслед мне застучат дожди,
осенние дожди под неба всхлипы.