Отразился в озере луч

первым луч солнца узри
клич петуха разбил
хрупкую тишину

Исписан грифель до конца,
На пальцах виден его след.
Он рисовал её портрет,
Не разглядеть черты лица,
Она под маскою шута.
Портрет повесил у окна
И лишь один знал кто она.

Когда касался луч стекла,
Ему казалось, что на миг,
Вдруг оживал под маской лик,
И в тишине её уста
Шептали нежные слова,
Те, от которых он тогда,
Пылал, пьянел, сходил с ума.

Это не мистика, не сон,
Он до сих пор в неё влюблён.

Ты ─ солнца луч, ты ─ свет в моем окне,
Ты ─ благодать, ты ─ счастья дуновенье,
Я повстречал тебя в заветном сне,
А после, у небес благословенья
Просил на наш Божественный роман,
И небеса услышали поэта,
Твои уста ─ огонь, глаза ─ дурман,
Ты ─ воплощенье чистоты и света.
Ты ─ мой родник, мой чувственный порыв,
Любовь и страсть, мое ума лишенье,
Затмение, вулкан страстей и взрыв,
Ты женщина ─ земное утешенье.
Мои года, мой дивный вещий сон,
Моей души телесная причуда…
Сердец...

В закатных лучах уходящего дня,
Когда бы меня не спросили:
- Нет флага, но Родина есть у меня,
Я – русский, живущий в России.
Покуда остались и совесть, и честь,
Болезни ещё не скосили:
- Нет русского флага, но Родина есть,
Я – русский, живущий в России.
Я руки не грел у чужого огня,
А с неба дожди моросили:
- Нет флага, но Родина есть у меня,
Я – русский, живущий в России.
Предательства, подлости, сладкая лесть,
Как голод и войны косили.
Нет русского флага, но Родина есть,
Храни...

Когда померкнет бледный луч заката,
И ночь неслышно ляжет на кровать,
Молитвой о тебе душа объята,
Стремлением увидеть и обнять.

Молюсь тебе, Прекрасная! Святая!
Зову тебя, терзаясь и любя,
А за окном родится день, светая,
Но я молюсь, надеясь и скорбя.

Приносит день сомнения, тревоги,
И забытье, и к встречам долгий путь,
Но снова память - суд мой тяжко-строгий,
Твоим молчаньем разрывает грудь.

Сны о тебе губительно-прекрасны,
Молюсь о новой встрече не напрасно.

Играет солнце с инеем лучами,
Я вспоминаю старый СССР,
Как нам внушали длинными речами,
И я был патриот и пионер.

Вожди менялись, в стенке исчезая,
И по подсказке их клеймил народ.
И я клеймил - зачем - того не зная,
Я комсомолец был и патриот.

И резались нам пенсии - зарплаты,
Прошла приватизация страны,
За нефть сложили головы солдаты,
О чём не говорили СМИ Москвы.

Росла Москва, Рублёвка и оффшоры,
И у старушек, на углу, беззубый рот.
Я обрывал крамолы разговоры,
Я в...

Век бы слушал,
Став деревом,
Волн тихий шепот.

На холодно-синем стекле воды
огненные поцелуи движений.

Молочно-снежные шапки гор
свисают суровым молчаньем.

Орлы кружатся в кристаллах воздуха,
нарезая следы
петлеобразных теней.

Хищные кошки, настороже,
прячутся в каменном логове.
Тем опаснее пляска людей
и грациознее возбуждение
каждого шага
церемонии посвящения.

Экстаз.

Окончание.

Гаснут костры.

Дым возносится духами
переплавленных чувств.

Тишина обретает законное
право звездным напутствием
страннику...

Стволы склоняются к тиши озёрных вод,
Поклонов ждёт от флоры мрачный Хронос,
И зависают над крутым обрывом кроны,
Не помня, что манил их небосвод.

Кора деревьев рассыпается в труху,
Корней канаты держат всё слабее,
И брёвна гонит лесосплав на берег,
Где их встречают тополя в пуху.

Но саженцы полны забот и планов –
И рвутся ввысь, не ведая сомнений,
Им не понять неторопливой лени
Стареющих у пирса великанов.

Лебедь белая плывёт...
На Дону знать жизнь идёт!
Знать не всё уж так и плохо?
Дорогой казак наш Прохор!
Коль такие здесь красотки...
Белоснежные лебёдки!
На озёра прилетают...
Своею красотою удивляют.
А коль казачка заплывает...
Вода сразу здесь закипает!
Жар от казачки такой идёт...
Казак сразу к ней плывёт.
Чтобы пыл тот чуть унять...
Да ей радости придать!
Что не перевёлся на Дону...
Казак, что был здесь в старину.