Отравление

Уже и кровь не горяча, и с каждым днём слабеет тело,
Но сердце верою полно, не даст рукам оставить дела.
Пылают свечи в полутьме, Марии статуй освещают,
Христа распятие, святых - иконы, и орган играет.
Под звуки музыки врата открылись, петли заскрипели
И в храм ворвался утра шум, монахи крёстный ход запели.
Вдруг умиления слеза с щеки скатилась кардинала,
Он так любил Иисуса лик, хоругви, ризы блеск и славу,
Что инквизиторам дана, давным-давно учреждена
Буллою папы, церкви власть...

Я мыслю- значит я существую!
Но мысль витиевата, как сталька.
Запутана в бороду воспоминаний.
Ее рассекаю, как Александр Гордеев узел,
Рублю на куски, как солдаты Писарро
Рубили джунгли, чтобы пройти в Куско.
Всем смертям вопреки, наперекор тамагавкам
И отравленным стрелам с кураре.
Бросаю в бой свой последний резерв:
Гвардию, как Наполеон под Ватерлоо!
Терплю поражение за поражением,
Как англичане во Второй Мировой,
НО ВЫИГРЫВАЮ РЕШАЮЩЕЕ
Сражение под Эль- Аламейном
И ВЫХОЖУ...

Мне выпала участь поэта в эпоху террора,
Когда хоть кричи, хоть стреляйся, тебя не поймут.
Лукавые речи лжецов не встречали отпора,
Пока на людей не надели мерзавцы хомут.

И кинулись варвары рушить величие Рима,
Вскормленный змеёныш ужалил могучую грудь,
Порочною кровью отравлен младенец незримо,
Былого могущества больше уже не вернуть.

Россия похожа на рынок в сторонке афганской,
И те же товары в ларьках, что в Герате, – в Москве.
Народ оседлали царьки из тюряги таганской...

«Если звёзды зажигают,
Значит это кому-то нужно,»
Сжигая водород,
Преодолевая принцип Паули,
Предел Чандрасекара,
Настигнет кара,
Белого карлика, пульсара,…
Отталкивание обусловленное,
Принципом запрета,
(Не) предотвратит спадания,
Падение звёзд на Землю,
(Не) предотвратит желания,
Случившиеся (накануне,)
(Горизонт событий,)
Скроет(ся) от постороннего взгляда,
(«БОГ, не терпит голой сингулярности,»
Космическую цензуру,
Не преодолеть взглядом,)
Кротовая нора...

Когда-то умели любить,
Когда-то честью дорожили...
Сейчас же научились мстить,
А про любовь — забыли.

Плачь об отравленных чувствах,
Мечтай, словно их возродили,
Но — прошел век безумства,
И не осталось любви в этом мире.

Оглядываясь в комки лиц,
Читая в них невежество и злость,
Пойми: ушла любовь с земли,
Пробив сердца насквозь.

И по сей день зияет пустота,
И по сей день вместо любви — пылинка.
А ваша «любовь» завсегда
Кончается плевком спермы в резинку.

Кровоточащий свет желания смерти в желании жизни.
Облако ядовитого газа, распыленное поцелуем природы.
Скользкие черви звуков, осевшие в кальку слуха.
Воздух, отравленный потенциалом дыханья.
Грозовое небо в перьях болезненной тени души.
Позолоченная сера неутолимого голода.
Паучья смола безвременья на перекрестках зари.
Пепельный дождь плоти
в северном
сиянии
чахоточной истины…
Могильный экстаз последнего вдохновения,
последнего шага на острие безволия
в растительном тлении...

В петле паутины — паук
С могильным крестом на спине.
Движение членистых рук,
Дыхание серых тенет,

Решётка из тонких цепей,
Сигналы в живых проводах,
Зловещие восемь огней...
Пусть жертву царапает страх!

Отравленный шприц хелицер,
Мохнатый пинцет педипальп
Отрежет хитиновый хер
И снимет хитиновый скальп,

Чтоб пищеварительный сок,
Проверенный тяжестью лет,
Живые консервы сберёг
На новый паучий обед.

Его не оставит успех:
В его серебристых сетях
Качнётся пчелиный доспех...

Как экстатическая единица вдохновения –
небрежно-лунный взгляд,
отравленный желанием любви,
брошенный незнакомкой
на расплавленной остановке
августа.
Шоколадный воздух дистанции,
незримая тайна губ,
кричащих сквозь тишину –
это он, он, что окутал дыханье сновидицы
ароматными розами вечной ночи.
Ее мир,
истекающий
юным вином
солнечных струн Андалузии
под панцирем внешнего льда,
опьянено ютится
в мгновении воображаемого наслаждения,
чтобы через секунду
вспорхнуть тяжестью...

Кровью кленов горит земля,
пеплом дождей умытая,
изъеденная, отравленная.
По чешуе аллей скользит
стон золотого тления,
талое золото осени.
Раной глубокой разлито
небо слепое, пьяное,
ветреное.
Спит
на карнизе память
о солнечном меде.
Роем пчелиным носятся
тучи косматые,
жирные от
слезоточивых струн.
Еще несколько лун
и тревога
уйдет, покинет
мой храм-подвал,
ее сменит длинная,
длинная ночь
с осколком Полярной звезды
в кошачьем зрачке,
ее сменит хорал
сквозняков на...

Ненависть толкает меня в яму,
Злоба расцветает на душе.
Я добрее,видимо,не стану.
Отзовите ваших атташе.
Радость окрыляет мою душу
Слава только ходит стороной.
Я запреты Божие нарушил,
Унесен похмельною волной.
Грустные наветы пилят сердце,
Жалкие попытки пробудить.
И в пустыне не могу согреться,
И себя заставить полюбить,
Белая ужасная горячка
Нити расплетает в голове.
Сигарет еще осталась пачка
Я останусь в поле на траве.
Буду я ходить дорогой в небо
Между одиноких и смешных...