Отпустите

Расправив крылья так хорошо лететь…
Взмыть в небо и боль не терпеть.
Простить врагов,стах отпустить.
А главное-тебя любить.
Как глупо об этом мечтать…
Бессмысленно твоё появление ждать.
Ты с девушкой своей живёшь.
И каждый день после работы ждёшь.
Целуешь,нежно обнимаешь.
Свободные минуты в томленье сладком посвещаешь.
А я…вот пишу тебе стихотворение,
Мечтая стать хотя бы твоей тенью.
Просто чтоб присматривать за тобой,
Что б рядом был всегда со мной…
Иль ангелом твоим хранителем...

Я закрываю глаза и ловлю вдохновенье,
Словно падаю вниз и держусь за мнгновенье...
Вижу свет...мягкий свет и слепое касанье,
Словно ангел-рассвет посетил меня втайне.

Вмиг улыбка лицо осветила случайно,
Заискрились глаза светом необычайным...
Не поверишь, но это сейчас происходит...
Мои мысли, как птицы - в вечном полете!

Счастьем душу наполнить не так уж и сложно,
Оказалось, что в мире все даже возможно,
Лишь задумай желанье и отпусти птицей,
Чтоб вернулось сполна оно алой...

Ветвится судьба. И ломаются ветки
Под грузом тяжёлых небесных камней.
Мы - прутья. И узники каменной клетки.
И слёзы смолистых сосновых корней.

В слезе янтаря остановлено время.
Дробится лучами былая заря
И ты, прикасаясь, уже не изменишь
Тот мир, где корабль поднимал якоря

Вот капля другая. Лучится багровым
Огонь бесконечной забытой войны...
Но ты прикасаешься снова и снова -
И выжжены в сердце осколки весны...

Создай свою музыку капель янтарных,
Продень в их созвездие...

Быть может правда, Воевода
Отпустит Зимушку в Москву!
А то ведь теплая погода,
У нас, как будто мы в Крыму!!!

Крепки объятья Воеводы!..
Он видно к Зимушке привык!...
Законы Матушки - природы
Попрал, такой-сякой мужик!...

Не думает о том, что людям
Так нужен белый легкий снег,
Который в воздухе закружит -
Вздохнет свободней человек!...

Глаза от серости устали
Нет неба, солнца... Полумрак…
Зима приди! Пора настала!
Зачем жестка с нами так?

Вступи во власть...

Теплый голос, так знакомый,
Так родной, до глубины
До беспочвенной истомы
Потому что небо – ты.
Потому что разгадала,
Всех созвездий злую пыль,
И звезду, что так кроваво
Мне светила в эту стынь.
Разгадала в этот вечер,
Отпустив другого в сны,
Став так редкостно беспечной
Поняла, что небо - ты.

Напрасно мы пытаемся постичь те истины,
Что скрыты от дневного.
Быть может, в час страданий неземных
Услышим в глубине мелодию иного,
И свет прольется ласковым потоком,
Омоет чистой радостью, простит…
О, сколько в мире вечного,
Порою, нам предстаёт из дневной дали лик
Нет, не святого и не божества,
А своё собственное вытертое Я.
Тогда отбросив стыд, сомненья, страх
Прочтём мы муки скорби у Него в глазах
И ниц падём …
Не стоит слез незнанье,
Лишь отпустив Его
В награду обретём мы...

Пытаюсь представить любовь, окрыляющий легонький мир,
Всякий раз, окунаясь в него, безусловно, открыто всецело,
Словно, видя, во сне, как, играет в восторге затейник сатир
С ним красивые нимфы резвятся, появляясь, порою не смело.

Из прозрачной пыльцы, что приносят на крылышках феи
Заставляя сердца в унисон отрабатывать уверенный такт
Принося дух любви, на забытые солнцем скамьи аллеи,
Чтобы все отдохнули, предоставят, минутный, антракт.

Пеньем множества птиц вдруг влетит в мое сердце...

Я не рву на себе рубаху:
Только факты,
Скупо и сухо –
Вот рассказ,
Как дала маху
Очень опытная старуха.

Где случилось это, спроси меня,
Я отвечу как на духу –
Возле моря,
Самого синего.

Захотела бабка уху.
Без ухи не мысля обеда,
Бабка вредная, просто страсть,
Послала сразу к морю деда,
И закинул дед в море снасть.
Был он плох и видел не шибко,
Но с ней спорить затея пустая,
Весь улов был - одна лишь рыбка,
Небольшая,
Но золотая.

Да к тому же ещё - говорящая.
И уменье...

Я словно птичка,
Я в неволе,
Всё жду когда откроешь дверь.
Свободы мне,
Ты дай свободы,
Чтоб я смогла и жизнь сберечь.
Ты помоги мне,
Дай уйти...
Дай солнца, неба и любви...
Ну отпусти ты навсегда,
Меня в беспечные мира.

сумерки сиреневые
где вы
мир мой затопила
серость тлена
глухо ударяется
в предсердье
птица
что не выдержала плена
отпусти меня
на волю, милый
мне так тесно
в нашей поднебесной
за спиной моей
трепещут крылья
больше не пугает
неизвестность