Отпущение

Моим друзьям ставшим заложниками войны.

«И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь»
МФ.24:12

Дорога всегда с белым лицом...основная линия всегда белая.
Это всё, что есть у тебя...белый лист...на всё отпущенное тебе время.
Делая шаг, ты выбираешь что делать с этим белым листом
Можно уронить его в грязь...черный лист.
Можно порвать лист...скомкать...
Можно убрать в стол...
Можно завернуть в него камень...
Можно сделать журавлика и запустить в небо...
Можно просто...

Мир втиснулся в рамку проёма оконного:
лишь неба квадратик да дерево.
Глаза мальчугана, на смерть обречённого,
на мир этот смотрят растерянно.

Сегодня сказал на обходе профессор,
узнав результаты анализов:
«За почки бороться уже бесполезно,
Быстрее решайте с диализом».

В палате молчанье на миг воцарилось,
и даже в какой-то момент
парнишке казалось, что смерть отступилась…
И тут возразил ассистент:
«Профессор, у парня - один только полис,
и нам не дадут больше квот.
Какой там...

Украли памятник Доценту...-
Наверно, жизнь - не на плаву,
для тех, кто, ночью, к монументу,
пришли... А он, им: «Пасть порву!»,
сказать не смог..., застыв в железе,
с иронией известных черт...,
тем паче, вставив, в антитезе,
знакомый, сленга, кайф-десерт,
а то: «Рога поотшибаю!»
( Чтоб чью-то жизнь, влёт, завершить! )...,
«Моргала выколю!» ( Вонзаю...,
чтоб зенки - зрения лишить! ),
причём, в момент, рогаткой пальцев,
прервав блуждание, в час ночной,
последышей неандертальцев...

Сдулся Вова... от натиска Фьюри,
однозначно-вчистую..., причём,
в неожиданно алой лазури,
пятачок его, встретив погром,
стал наматывать красные сопли,
через бокс визави ( На убой! ),
под раздумья ( Едва ли не вопли! ):
«А ведь этот цыган - не простой!
И, пожалуй, не светит, сегодня
( А, возможно, не светит, совсем! )...,
победить...- Словно Кара Господня -
долбит сверху!..- Любительский шлем -
не помог бы!.. А может и каска,
от «немецких друзей» ( по войне... ),
но, опасней ( По...

Вся Россия следит
В Интернете напряжённо за тем,
Как тигр Амур по вольеру
Совершает перемещения!

А за ним неотступно
Трусит по пятам Тимур –
Всероссийский
«Козёл отпущения»... :)))

Побледнеем на темном дорожье,
И высокие белые лбы
Осенит не двуперстие Божье --
Длань калечной и низкой судьбы.

Долго Парки за нами гонялись,
Вояров собивали иных,
Но с звездами одно поравнялись
И хорунжих нашли неземных.

Гей, несите горючие вина,
Будем жалостно пить-не пьянеть,
О Господе бела сердцевина,
От какой виноградам темнеть.

Что умолкли хоромные лиры,
Что хмельные цевницы точат,
Кровью славской умыты мортиры,
К нам сарматские вершники мчат.

Сих, Электра, купали...

Осень лишь природное явленье,
Осень не обман и не дурман.
Словно бабушкиных рук прикосновенье,
Волны памяти и чувства океан.

И не боль, и не разлука, словно затишь.
Умиротворение времён.
Та пора где сил уже не тратишь,
Те места где чуждых нет имён.

Осень как итог, черт подведенье.
За которыми вся жизнь и все мечты.
Суеты мирской переплетенье,
Той что не допустит пустоты.

Осень осознанье, отпущенье.
Накопленья, те что в дар даём.
Мукопрекращенье, утешенье
И надежда что не зря...

Здесь что-то есть – в осенней нищете,
когда листвы обглоданную душу
несёт куда-то медленная лужа,
как будто на обломанном щите.
Немудрено, оставив суету
всего на миг отпущенного срока,
на полустанке уловить пророка
в самом себе, – на продувном ветру
всё угадать: и час, и холода,
и даже «проходную» электричку.
А дальше… Жизни мерную привычку
мотать на ус, как снег – на провода...
втеснившись на Казанском в будний бег,
где в стеклах опустевшего вагона
торопится проглоченный Иона...

Радость в детских сердцах,
В цокоте звонком копыт,
Радостью мир покрыт,
Веривший чудесах…

Радуйся, благовест!
Город одет и сыт,
Будто бы ярче горит
Каждый нательный крест.

Благость в сердцах людских,
Жены зовут на обед,
Дети читают Завет,
Им улыбается Лик…

Светом отпущенный грех,
Примет в себя колея,
Нежно целует, любя,
Теплую землю снег -

Вечный обряд сватовства,
К небу - молитвы и дым,
Счастливы Киев и Рим
В долгую ночь Рождества…

Суровое море кораблик уносит
Навстречу закату, навстречу судьбе.
Из тёплого лета в коварную осень.
Где небо темнее и ветер грубей.

И хрупкое судно покорно стихии.
Плывёт не мечтая о доле иной.
Туда, где и прежде тонули другие.
Молчит и не спорит с могучей волной.

Отпущен штурвал и валяются вёсла.
Трясётся от страха седой капитан.
Команда сдалась беспощадной и грозной
Бездонной пучине. Идёт на таран.

По воле чужой прямо к острому рифу
Кораблик плывёт забывая о том,
Что путь...