Оторвать

Траурное шествие по дальним грозным берегам
ознаменовало древнее открытие,
Смерть из царства мрака открылась всем ветрам,
Мгла из преисподней явилась темнолика.

Как будто вновь родился голым я в рубашке,
На стыке двух миров, в межвременье слепом,
Как будто заживо сгорел в огне кромешном, бесшабашно,
И улыбнувшись солнцу, вышел в мир иной,
Как будто Ангел Смерти Азраил в мой дух внедрился,
Как будто Моцарт в моём сердце отравился...

Слетались горькие, отчаянные смерчи
на дикий...

Как же жалок в чахлом затишье путь.
Сорвался. По швам разошлись нервы.
Пустота. Боль. Что было не вернуть…
Бег на месте. Бред…зато первый…

Апатия во мгле…безликая ночь…
Я закован в безмолвия цепи…
Сигарета…вторая…тишина, прочь!!!
Дурными мыслями я оцеплен…


Захлёбываюсь пренебрежением.
Бьётся в конвульсиях Мир…агония…
С упрёком смотрит отражение…
Кислотность бытия…огонь и я…

Приступ рвоты…рыгает в лицо мне бред…
Тухлость…смрадное гниение души…
Мой ангел крылья оторвал! Где...

В предрассветной тиши
Не слышна уж гармошка,
Не кричат петухи,
Спит с котятами кошка

Где-то фыркает конь,
Тихо квохчет несушка,
В будке грозный Самсон
Громко чешет за ушком…

Потянусь после сна,
Оторвусь от подушки…
В поле блещет роса,
Где-то квакнет лягушка…

Через лес к ручейку
Туман, стелясь, поманит…
Запах влажной листвы
Вдруг слегка одурманит…

По траве босиком
С горки к речке сбегаю,
Лишь виляя хвостом,
Пес меня провожает…

И вот там, у воды
Я свой день начинаю...

Караулит кошка миску,
Смотрит жалобно в глаза.
Мясо очень, очень близко
Варят добрых пол-часа.

Невозможный срок для кошки!
Нестерпимый беспредел
Отражаться в чистой плошке,
Если ты весь день не ел.

Ну не весь. Но утром точно,
Нарушая все права,
Дали рыбки худосочной
И сметанки – грамма два.

А котлеты пожалели,
Это сердцем не понять!
Сами штук двенадцать съели,
Кошке дали только пять.

Молока налили мало,
Оторвали полблина.
На пол кое-что упало…
Видно, в городе война...

По мосткам, через быструю речку,
Добегу до лугов, добегу...
Встрепенётся восторгом сердечко
На укрытом росою лугу.
В васильково-ромашковой неге
Встречу Солнца малиновый круг,
И заря разгорится на небе,
Осушая заплаканный луг…
Лягу наземь, раскинувши руки,
Провожать облака-корабли.
Под ожившие ветренно звуки,
Оторвусь от объятий земли.
Улечу вслед за парусом белым,
В упоительно чистую синь,
Отдаваясь простору всецело…
А вдогонку твоё – шаль накинь!..

Стриженные
мальчики
В одеждах
цвета хаки
Смеются неприлично,
"Прикалываются"
дерзко ,
Глазами
ищут девочек,
Родителей
стесняются,
Растерянно не знают
Куда их повезут.
Колеса
метры
меряют
Подальше
от привычного,
За окнами мелькает
Миндальная страна.
- Вот, если б без оружия,
Оторвались бы по-полному,
Такие, брат, дела!
Стриженные
мальчики
В одеждах
цвета хаки
Судьба
у вас такая:
не думать
о себе.
Идет война
жестокая,
Идет война
кровавая.
Враг...

Птица вечная - не замечена,
Ведь тоска твоя - не излечена.
Оторви с груди - выбрось ворону,
И смотри в глаза,а не в сторону!.

Подними свою выше голову,
И отдай ветрам плечи голые--
И пронзительный- немочь выдует,
И очистит дождь - слезы вымоет!

Заблестят глаза-пламя огненно,
Спину выровнял-уж не согбена.
И вдыхает грудь запах вереска,
И восстала стать молодецкая!

К небу синему руки подняты,
Солнцем ласковым плечи обняты.
Птица вечная вмиг спустилась,
И Любовь в душе...

О Боже! Дай мне сил смириться!
И выкинуть печаль из головы.
Но все равно ночами мне не спится
Я рада бы забыться, но, увы.

Я так боюсь уснуть! А вдруг, проснувшись,
Я не увижу милых серых глаз.
И в счастье, с головою окунувшись,
Пытаюсь я запомнить каждый час.

Я не могу тобою надышаться.
В твоих объятьях лишь оттаю я.
От нежных губ не в силах оторваться.
Мой милый, ты - бессонница моя!

У начала злой Зимы
Коротал я вечер.
Осень обнимал до тьмы
За худые плечи.

Паутинка-седина,
А в глазах – озёра.
Так сидим я и она –
Рыжая оторва.

Голос Осени - ручей,
А туман, порою,
Лес и горы, вместе с ней,
Укрывал фатою.

Вся в дождях, словно в слезах,
Листья растрепались.
Чтоб не путаться в словах,
Мы поцеловались.

Знала, что с Зимой пойду –
Это довод веский.
Только Осень я дождусь
В нашем перелеске.

Я пропитан железной дорогой,
Оглушен стуком колес,
Адресован без дома и рода
В неизвестности беглый вопрос.
Незнакомые лица, приметы,
Цепь событий сказочной былью,
Я спешу за полуденным ветром,
Я ночую на станциях пыльных.
И летит, разрывается песней
По оврагам и теням лесным
Мое пьяное воздухом сердце,
Что вдохнуло оторвы-весны.
Позади, остается немного,
Наперед, лишь туманный прибой,
Я пропах железной дорогой,
Километрами рельс за спиной.