Оторваный

Ну, вот и кончилась зима!
Февральский день последний,
Уйдет. Пусть снег и холода,
Но март уже весенний!

Подарит нам тепла ключи,
Cердца любовью тронет.
И солнце вновь свои лучи,
Протянет как ладони.

Весна! Как ждали мы тебя,
Капели с крыши звонкой.
Оторван лист календаря,
С зимой простимся долгой.

Оракулом вещает голос зычный,
По ниткам рельсов строчкой поезда,
А толчея потоками привычно
Стремится, растекаясь, кто куда…

Народ волнуется, ведь полных два состава
На завтрак проглотил туннель-удав.
Но вот открылась пасть, и тот, что справа,
Вдруг выплюнул очередной состав.

Сгустившись до упора на перроне,
Молекулы людей штурмуют дверь.
Вагоны загрузив, потоки гонит
Прижившийся в тепле подземки зверь.

Ускоренные смены дня и ночи,
Свет остановок, между ними – тьма,
И хоть на...

Я ночами не мог заснуть,
Раздраженный фонарным светом.
Я не видел как падает лист,
Озаренный осенним рассветом.

Я устал от ненужной вражды,
За всю жизнь свою я нигде не был.
Я не видел как в капле воды
Отражается серое небо.

Я считал себя, дурачок,
Рыбаком на оторванной льдине.
Я не видел как паучок
Путешествует на паутине.

Я смотрел на жизнь из оконца,
Я считал что мир мой не сносен.
Я не видел как прячется солнце
За пушистыми ветками сосен.

Отчего так грустно вечерами?..
Словно от судьбы оторван клок,
Словно затерявшись между снами,
Опустилась в непроглядный смог…

Отчего так вечером грустится?..
И надежда снова манит в ночь,
Будто там свободной лёгкой птицей
Притяженье можно превозмочь…

Вечер тянется резиново, тягуче,
Словно время заговорено…
Может, в снах мне по плечу все тучи,
Но пока их видеть не дано…

Отчего же грустно вечерами?..
Словно кинолента, сериал…
И мелькают в жизненной программе
Кадры, от которых...

Я сегодня трезв,
Грустен и оторван
От весёлых пятниц, от ночных кафе.
Выдох наотрез:
"Пусть уходят в прорву
Все попытки страсти на чужой софе!"

Я сегодня груб,
Нагл и нелестен,
Помнить не намерен, думать не готов.
У воды из труб
Нет хороших песен,
У ночей без песен нет хороших снов.

Я сегодня слаб,
Вымотан, подавлен
Под убогой ношей скудости идей.
И еда кисла,
И горелым в спальне
Пахнут бугорочки смятых простыней.

Я сегодня – трус,
Неспособный даже
Попросту забыться в...

Запомню все в щемящей нежности,
И все оставлю на потом.
И вновь слепа от неизбежности –
Лечу оторванным листом.

Часы покажутся столетием.
Как жить, тобою не дыша?
И буду боль держать в секрете я,
И сиротой замрет душа.

Но если вспыхну от отчаянья –
Взорвет меня тоска и грусть,
Ворвусь тайфуном. Не встречай меня.
Быстрей автобуса примчусь.

Осенний листопад похож на мою жизнь,
Ведь жить и умирать мне приходилось прежде.
А дерево судьбы стонало: «Ты держись!»
Но, ветром сорвало последние надежды.

И вот меня опять несёт куда-то вдаль.
Я есть тот самый лист, оторванный от ветки.
Прохожим всё равно, о чём моя печаль.
Им боли не понять, как иссыхают клетки.

Без жизни, без любви, питавшей мою плоть,
Мне медленно чернеть и изнывать стихами.
Лежать и умирать… Судьбу не побороть.
И превратиться в прах, раздавленной ногами...

О доброй фее и сиротке
Я вам поведаю сейчас.

Сиротка нрав имела кроткий,
Ткала и шила при свечах,
Сажала розы, пряла пряжу
Искала хворост по лесам.
За толстым слоем черной сажи
Скрывалась дивная краса.

Её не брали на тусовки
За непрезентативный вид.
Джинса и рваные кроссовки -
Таков был девичий прикид.

Но у девчонки в крёстных фея
Ходила много лет подряд.
Та, навык кой-какой имея,
Наколдовала ей наряд -

Шузы (ну это типа, кеды,
No brand, из хрусталя зато).
Из яблок...

Двенадцать глав царь лез на пьедестал,
А на тринадцатой пришёл я к мысли,
Под чью б диктовку Книгу ни писал,
Но был тот жрец Давида ненавистник.

Самолюбивый выше всяких мер,
Пример другим в маниакальной злобе,
С овцой – сентиментальный лицемер,
Он и детей растил с себя подобьем.

Я про инцест речь даже не веду,
Круг для любви в дворцах настолько тесен,
Что все там друг у друга на виду,
И самовырождаются все вместе.

Все дети плодовитого царя
Родня по крови лишь наполовину...

Я два именья в карты проиграл,
Когда расклады шли под стать замесу.
Попом я втёмную на бомбе вистовал,
А всветлую не видел интереса.

Раз двадцать вызывался на дуэль
И не отказывал мужьям в своих услугах.
Я до могилы ваш, мадмуазель,
Пока в завязке и с деньгами туго.

В любви провинциалок знал я толк,
Умел ценить бесхитростные лица,
Когда на долгий долговой замок
Была закрыта для меня столица.

Своей кончине мчась наперерез,
Сгорю в огне иль утону в трясине –
В родных местах...