Отливы

сколько времени вытекло
в ожидании
в никуда

сколько музыки выпито
не пережить

и через собственный труп
не перешагнуть
легко

в фотоальбомах кострище и пепел
я выбрасывался в кадры как в окна
неожиданно
пробьет череп навылет
слово
выстреленное
из дула

ни для кого
длить
дни
на грани бессмысленного и озарения
словно беречь огонь
верой Весты
надежды ради
а вдруг кто-то ждет впереди?
(рождает из будущего – меня)

с дождями литься на лица
и с музою
ночи коротать...

Не молод и не стар я,
Хоть жизней много прожил.
Взгляд отливает сталью,
Душа, не зная ножен,
В крови не раз багрилась.
Свист ветра, звон металла –
Победа в битве снилась,
И сердце трепетало.
С врагами не был нежен.
Пьянил восторг сражений.
Теперь собой повержен.
Не жажду утешений
Фальшивых, лживо-лисьих.
Кружатся, словно стая,
Тревожа душу, мысли.
За тех ли воевал я?

У ног ковер листвой осенней,
в душе гуляет ветра стужа,
с тобою, и ее тепло ушло в темницы моей скорби.


***
Луны отраженье скользит по воде,
одетое в маску печали,
ее разделяю я сердцем, давно
любимой не знали глаза.


***
Зовет дорога в даль простором диким,
но крылья связаны мои цепями страсти,
что выковала ты, невольной птицей
я в клетке бьюсь, взаимности ища,
в пустыне чувств не мысля о свободе.


***
Вспороло солнце горизонта колею,
раскинуло корону золотую...

Вы не тратьте чернил на клеймо
для моей поистрепанной шкуры.
Не сгодится она все равно
на какие-то там абажуры,
на обложки блокнотов и книг,
на обивку диванов и кресел...
Будет шубе плохой воротник,
а мундир - несановен и тесен...

В общем, так себе шкура, пустяк -
без искры, без отлива, без лоска...
Только мне без нее - ну, никак,
хоть не слишком удобная в носке.
Продырявлена пулями лет,
поизъедена молью традиций,
и потертостей видимый след,
как последствия глупых амбиций.

Не...

Как чугунные слова,
под жарынью вдохновенья,
отливаются в прекрасные глаголы,
Так и радости ручей
двух влюбленных, на мгновенье,
превращается в морей бурлящих воды.

Как бездушный камня стан
обрастает гладкой формой
под присмотром рук творца,
Так и слову уст влюбленных
ты внимаешь слухом полным,
будто речи мудреца.

марионетки дьявола земного
растут в карьере и цене.
он отливает их из олова
и сам растет до звезд – в огне.

они послушны его воле,
они – единый механизм;
вонзают в душу жала боли
и губят всяческую жизнь.

Люблю в безветренную пору
на глади вод звезду искать-
хочу, чтоб мышь рожала гору
и время побежало вспять!
Хочу опять дрожать от страсти-
ревнивцем слыть до ддурноты
и быть в твоей и Божьей власти-
со счастьем говорить на "ты".
Хочу прилива и отлива
забот и радостей земных,
хочу, чтоб пенилась как пиво
мелодия из нот простых.
Хочу быть пламенем и скрипкой,
чтоб сердце сказкой тормошить-
быть у любви хочу улыбкой
и чувствами по полной жить!
И чтоб в безветренную пору
на глади вод...

Коллапсирую, как сверхновая,
Чтоб рвануть свежеиспеченными
Элементами жизни,
Ломано,
Низвергаю искру, нареченную
Неминуемым, тропой пламенной,
На которой любви я баловень,
В теплых сенях нежной звезды.
Нет сомнения,
Солнце праведно,
Возгораюсь, светом сдобный,
На горячке дикой грозы
Я опять вам светить готов,
Свою душеньку множа в разы
Абсолютного.
Сею в любовь,
Распускаю слезы весны,
Собираю золото осени,
Отворяю желания,
Позднею
Стороной западаю во сны.
Весь из радужных...

Книга вторая. Песнь четырнадцатая. Мировая Душа.

Пришел ответ нежданный на ее искания.
В далеком мерцании умственного пространства,
В устье пылающем был виден сияющий столб;
Казался он вратами затворенными, размышляющим в радости
Убежищем завуалированным и бегством к мистерии.
Прочь от недовольного, поверхностного мира
Бежал в грудь неизвестного,
Туннель и скважина из Божественных бездн.
Нырял, как будто в мистичное русло надежды
Сквозь многослойную, бесформенную, немую самость...

Роскошный день поёт мои напевы…
Весёлым утром я опять в пути.
Со мною как всегда идут три девы,
Чтоб сбить Святого с честного пути.

Три юных грации, беспечные, без дела,
Упруго шествуют, звенят их голоса,
Волнуют взгляд прохожих их Три тела,
И ветер, ветер - треплет волоса!

Смеясь, идём все вместе вдоль залива,
И я, как Бог, веду их в `Край иной`.
Нам плещет море синего отлива,
Поёт волна: `Здесь кончен путь земной!`

Я знаю всё: все времена, все были,
И мой рассказ – о бухтах...