Открыта

Читал ли ты Онегина, не знаю,
Но имя с ним у Вас одно
Какой ты в жизни я не представляю,
Но думаю, ты классный все равно.

Не Татьяна я, скажу без лести,
Но любя Онегина, порой,
Я б хотела быть его невестой
Милой, нежной, дорогой.

Ведь давно случились те события
И прожить их нам не суждено,
Ты для меня конечно, друг – открытие,
Другого быть не может, не дано.

И если пожелаешь подружиться,
Стоит лишь ответить и всего.
Нет, не призываю я жениться,
Но и любовницей, судьбой...

Ты ласкалась, ты, как кошка
под моей большой рукой.
Щекотал тебя нарочно,
а тебе так хорошо!

Ты мурлыкала, как кошка,
я к тебе со всей душой.
У открытого окошка,
ты и я, такой большой.

Ты царапалась, как кошка,
ты играла так приятно…
Моя маленькая крошка,
ты кусалась аккуратно.

Колыхались ветром шторы
и от них на потолке
пьяно плавали узоры,
и сползали по руке.

Ты ласкалась, ты как кошка.
Ветер шторы колыхал…
Ты, ведь, кошка – понарошку?
Не пойму, кого ласкал?

На тонком пальце
кольцо с драконом -
с открытой пастью,посеребренным.
Свеча с наклоном,
и тень дрожала:
язык дракона -
змеиным жалом.

Перо - кинжалом
держа неровно,
рука летала
неугомонно -
стихом ласкала,
блестя нескромно
кольцом с драконом
на пальце тонком.

Портрет напишут -
что очи тёмны,
и лик возвышен,
и брови томны.
…Очароваться
другим бессонно -
на тонком пальце
кольцо с драконом…

Ты ела яблочко и плакала тихонько,
Так безутешно, в комнатке своей -
Так плачет девочка, когда ей очень больно,
А женщина - становится мудрей.

Ты ела яблочко и поправляла фартук -
Он жег тебя, как белое клеймо,
А в темноте - бессовестно и жарко
Горел костер истерзанных мимоз.

Моим словам нетрудно было верить -
Так говорит открытая душа.
Но виноват не я, а этот фартук белый
И ты -
Не постучась, ко мне вошла.

На сцене вечера карминовая осень
Сыграет мне прощание «на бис...

Ведьма или ангел,
Птица или зверь.
Вернись!
Я оставлю открытым окно
И не запертой дверь.
Смерть или спасенье,
Свет или тьма,
Если не вернешся
Я впервые узнаю как сходят с ума.

Мне двадцать лет.
Варю обед,
В кармане пачка сигарет,
А пьяный с вечера сосед
Поет в десятый раз куплет
О том, что денег больше нет.
Под вечер ты. Букет, привет,
И в комнате погаснет свет.
Дежурное «люблю» в ответ,
И сладкий полупьяный бред…
Будильник, заспанный рассвет,
Кушетка, кофе, теплый плед,
Кулек конфет
И книга: Фет –
Открытый заново поэт.
Троллейбус, университет,
Друзья, прокуренный буфет.
И на стене затертый след
Строки: «Апрель…Мне двадцать лет…»

В накуренном фойе, за столиком – три дамы
За чашкой кофе ждут последнего звонка,
Любуясь, сотый раз, усталыми глазами
Стареющей резьбой лепнины потолка.

Повторен каждый жест, заучены программы,
Картинно изощрен свит локон у виска…

В прокуренном фойе, за столиком – три дамы
За чашкой кофе ждут последнего звонка…

* * *

Придет, накурит и уйдет…
А ей – дышать, не надышаться.
Поговорит, чайку попьет…
А мог бы и остаться.

За стенкой – «он просто сосед…»
Старается не злиться.
И...

Мы ищем путь далеких грез
И попадаем на тропу фантазий
Душа кричит одно, а разум требует иное
Мы выбираем сложный путь
Который приведет к страданьям
Сознанье с разумом ищет суть
И все же споры их дают двойную тропу
Кровавый бой внутри идет сознанья
Свернуть налево в блаженство грез с закрытыми глазами
Иль выбрать правый путь с открытыми глазами
Что ж победит, известно только богу
И сила духа дает свое сопротивленье.
Держусь пока я в этой страшной битве
Победу думаю, одержит все ж...

Где-то под открытым небом
Даришь ты прекрасные мечты.
Наступает ночь, и светят все
Большие лучезарные огни.

Звездный дождь и все планеты
Озаряют мерклым светом
Полет души в короткий час.
Биенье сердце пробуждает

В груди любовь у каждого из нас
Тепло и радость дарим мы друг другу
Проснувшегося внутри любовного недуга.
Вдруг яркий свет, открыв глаза

Я поняла, что это все из сна.
Даю поклон я этой ночи, где звезда
Чудесный дар преподнесла
Нежностью и лаской окутавши меня...

Мне кажется порой, что я слабею,
И гаснет взгляд, и мыслей выбит ход,
Душа углём костра былого тлеет,
И только сердце всё чего-то ждёт…
Зима и снег морозом не согреют,
Часы отмерят дни, четвертый год
Считаю я не ночи, а недели,
Стараясь растопить проклятый лёд…
Давно уже забыто слово «верить»,
Уже друг в друге видим мы врагов,
Как дети, как испуганные звери,
Мы прячемся от собственных же слов.
Открытые мы закрываем двери,
И легче убежать нам, чем простить…
…Только опять в...