Отгремели дальние раскаты

Ночная мгла...- сна пелена...
И чей-то крик, в тиши, раскатом!
Знать, повстречалась проза дна
с подопытным...- часу так в пятом!
И что ( ? )..., да как там ( ? )..., только мгла,
ответить может, вслед сюжету...,
понатворившая «дела»,
судьбе, с рассвета..., прямо в Лету...,
где большинству, как в кутерьму,
столь глупо жертвенность познавши...,
попасть в подземную тюрьму,
стезю иную, в ней, начавши...
И жалко только, что в ночИ,
не просит кара аусвайса,
чтоб, повстречавшись ( Жизнь...

Срываешь вновь листок календаря.
На год сегодня стала ты моложе.
Весенний ветер шепчет и не зря.
«Что нет на свете женщины дороже».

Пленила мир своею красотой.
Двух сыновей на ноги поднимала.
Как днем и ночью, знать тебе одной.
Молилась за здоровье их бывало.

С улыбкою с утра и до заката.
Любимым создаешь в семье уют.
И вновь весенний гром, его раскаты.
Прокладывают счастьем твой маршрут.

Коль ты способна птицею крылатой.
Вспорхнуть и в счастье проложить маршрут...

Ты хороша собой, цыганка ночь,
Сияешь вся, глазами звёзд колдуя,
Но чем, скажи, сумеешь мне помочь,
Вернёшь ли жизнь, в разгуле - молодую.

Она лишь эхо громовых раскатов,
Что навсегда далёким где-то плещется,
И уплывая в розовых закатах,
Весёлым сном, бывает, замерещится.

А грудь томит, как раньше, дух лесной
И нежит взгляд сиреневую дымку,
К реке, зарю, с красавицей весной,
Забыв тебя, уйду встречать в обнимку.

Ты хороша собой, цыганка ночь,
Сияешь вся, глазами звёзд колдуя...

Михаилу Денисенко.

На устах- войны святое дело,
А под рясой- фашистское тело!

Михаилу Денисенко.

Одень на себя хоть тысячу ряс-
А Бога не обманет модный показ!

Михаилу Денисенко
и Александру Турчинову.

Есть у Майдана для Небес вожди-
Патриарх и пастор впереди!

Александр Турчинов

У пастора глубокомысленный взгляд:
-А я ни в чём вообще не виноват!

Игорь Коломойский.

Страна напрасно жизнью озадаченна-
Каждая капля крови уже проплаченна!

Игорь Коломойский...

Дорога дальняя, дорога длинная
Иногда волнистая, иногда лучистая.
Вьется по ухабам, бежит за горами
И уходит вниз.
Иногда игривая, иногда плаксивая,
Но все таки прекрасная
И такая дальняя

" Жажду спасения, Твоего,
Господи, и закон, Твой -
Утешение мне"
Псалтырь 118: 174

1 - Город

Как город наш надоедает,
Проклятый шум, езда и гам
Он от агрессии сгорает,
Другим подобен городам:

Содом, Гоморра - как геенна.
И скрежет всё над головой.
Огонь прольётся скоро с неба,
Ещё и с серной кислотой.

И воздух здесь пропитан смрадом:
Бензин вздыхаешь или газ.
Сравниться только можно с адом,
Вот, что Я чувствую сейчас.

2 - Лес

Сижу в какой-то электричке,
Под стук...

Ах, лето, лето! До чего твоя жара
И духота, и пыль порой невыносимы!
Когда б москиты поубрались со двора,
Быть может, стало б ты чуть более красивым.

Бреду по миру под убийственным лучом,
Весь в ожидании кровавого заката.
Для многих станет это лето палачом
Под посвист пуль и артиллерии раскаты.

Но и в войну не затихает бал чумной
Среди придворных уворованного рая.
«Поскольку это всё творится не со мной,
То наплевать! Моя халупа с края».

И чёрный смерч взметает прах людских...

Зарёй алеет снова лето,
В лучах закатов и рассветов,
Вновь травы изумрудов цвета,
Под небом, в радугу одетом.

Рассветов летних тишина -
Пьянят цветочные дурманы,
Лазури неба синева,
И земляники запах пряный.

А как красивы вечера -
Лиловым стелют покрывалом.
Крыло в закате сизаря
Рисует розовым опалом.

И эти летние закаты..
И нежным облаком туманы...
Грозы лишь радуют раскаты,
Порывы ветра так желанны.

Ах, эти летние дожди...
Их долгожданная прохлада...
Защемит что-то...

К возвышенной глубокой синеве,
Беспомощной, беспамятной, остывшей,
Низиной ставшей, но когда-то жившей
Оградой стен и древних площадей.
Взлетает ласточка – полет её столь близок
К тому беспамятству, беспомощности – в ней
Все далеко, чем дальше – холодней,
Полет ее тем низок.


* * *

И ничего на свете больше нет,
Или сказать по правде не нашлось.
В открытое окно разносит ветер
Листки исписанные
призрачно и монотонно.
И старые названья улиц,
И чуть блестит поодаль площадь,
И...

Не храбр? большой? он одноногий и топологией
своей из минуса он в плюс стремился, так стебель
в поле колосился и птица пела про себя весь
мир наполнив дивным звуком, под куполом
где смерть, разлука, где жизни встречи, ей ты рад?
а прочность ерунда? отпад? где свищет ветер,
молний стрелы, раскаты грома канонад, защита,
наказанье плена, здесь вопль и пение сирены,
навыворот души твоей, чтоб чашей стала, не раз-
билась, и собирала и дивилась.