Отгорит отпылает костром

И дивные сказки становятся былью в метели,
И век двадцать первый отступит пред древностью нашей,
Туда наши души стремились и мысли летели.
И вслед за Русланом наш волхв нам об этом расскажет.
Пусть Ний черной птицей над лесом и домом кружится,
Но с нами Яга и влюбленный, и яростный Велес,
За строчкою строчка поэмы воскресшей ложится.
И в то, что славянство из пепла воскреснет, мы верим.

Там дивные птицы над полем заснеженным вьются,
Там снова костры поднялись, и летят хороводы.
И там...

Что племя женское коварно и хитро,
Писали классики неоднократно.
На воровство оно идёт порой,
Вам сообщаю, господа, вполне приватно.

Крадёт покой и сон. Желанный ад
Оставим мы для юности зелёной.
Чужое счастье не несут в ломбард,
Но прецеденты есть намного приземлённей.

Суть клептомании избита и пошла,
Без Библии понять мотивы сложно:
Не просто воровство - взяла, ушла,
А так, чтоб с промыслом оно совпало Божьим.

В Писании читаем между строк:
Нельзя «всех лучше» род вести от...

В одну ладонь смахну с души печаль,
В другую, соскребу беду-разлуку,
Что сердце утопила мне, как жаль!
И поселилась в нём зелёной, скукой.

А пальцы с болью в дрожи напрягу,
Чтоб боль не просочилась вне, сквозь кожу.
Но, разорвать я память нитью не смогу!!!
Пусть сто раз сам себя я уничтожу.

Как холодно и страшно в эту ночь.
Ладони, переполненные горем.
Разжать бы пальцы надо мне - невмочь!
С молитвой к небу я взлетаю взором.

Молюсь, грешу и каюсь каждый раз...

Двенадцать глав царь лез на пьедестал,
А на тринадцатой пришёл я к мысли,
Под чью б диктовку Книгу ни писал,
Но был тот жрец Давида ненавистник.

Самолюбивый выше всяких мер,
Пример другим в маниакальной злобе,
С овцой – сентиментальный лицемер,
Он и детей растил с себя подобьем.

Я про инцест речь даже не веду,
Круг для любви в дворцах настолько тесен,
Что все там друг у друга на виду,
И самовырождаются все вместе.

Все дети плодовитого царя
Родня по крови лишь наполовину...

Дина, Лии дочь от Иакова,
От отцовских ушла дверей.
Все доверчивы одинаково,
Что касается дочерей.

Им узнать бы, как одеваются,
Крепдешин в моде, гобелен?
До каких частей прикрываются -
По лодыжки иль сверх колен?

Выйти в маечке обчекрыженной
Уже можно иль оплюют?
Не прикроешься - так бесстыжая,
Скроешь лишнее - засмеют.

Помышленья вполне невинные,
За такие в ад не попасть.
(То ли дело мужи былинные -
Им бы выпить да что украсть,

А увидев девицу стильную,
В рог бараний...

В Ханаане Исав Исаакович
Жил безвыездно, был богат
И радушен, словив Иакова,
Не убил, а напротив рад

Был он брату единоутробному.
Лишь однажды смог обойти
Прохиндея он беспардонного
На коротком своём пути

Из утробы. Крик доисторический
Маму бедную оглушил,
А Иаков, боясь панически,
К свету яркому не спешил.

Но и это своё преимущество
Прогулял Исав уступил,
Жил, не мучаясь, как получится,
Спал под небом в глухой степи,

Прикрываясь одной лишь попоною,
В головах лук, колчан...

Весна приходит с запахом костров,
И дымом воздух разведён вечерний.
Я в тишине, без музыки и слов,
Любуюсь красотой её движений.

Заговорила клином журавлей
И нежно ветерком руки коснулась.
И с простотой, присущей только ей,
Звездой упавшей томно улыбнулась.

Я хочу рассказать тебе о ледяном закате на море,
Погребальном костре угасающего дня
На лимонно-свинцовых волнах.
Я хочу открыть тебе секреты соленых ветров,
Путающихся в мягких волосах,
Тех, кто провожает одухотворенным взглядом новобрачную лунную стежку,
И распустить золотым танцем шелковый песок, радующий обнаженные ступни
Влюбленных в свет звездной пшеницы.
Забудь, забудь кто ты и зачем ты здесь,
Воскреси в памяти беспечность и вседозволенность девственной природы ночи.
Тени...

Смотреть на небо. Долго, долго.
И чтоб прошла по телу дрожь!
И чтобы мокрая футболка
Прилипла к телу, словно в дождь.

Смотреть на звёзды. Сладко, сладко!
Ласкать любимые уста
И взгляд очей твоих украдкой
Ловить, как искру от костра.

Смотреть на стены, фото, рамку,
На белый, снежно, потолок –
Под старым пледом, в свете лампы
Вести любовный диалог...


Нет в этом мире лучшей доли,
Чем та, что названа тобой –
Порой бессмысленной, но болью.
Но, в общем, счастьем… и судьбой.

По бесстрастному небу-зазнайке
Мы летим, обогнав лунный свет,
На волшебном космическом байке
Во владения дальних планет.

Над искусным орбиты изломом
Разливается звёздный контраст.
И за нами летит запах дома,
Напевающий "Diamonds And Rust", *

Разбавляя струны дребезжаньем
Тишину межпланетных борозд,
Нерождённых галактик молчанье
И отчаянье гаснущих звёзд.

Прокатившись верхом на комете
По бескрайним воздушным лугам,
Я на самой далёкой планете
В наших чувствах признаюсь богам...